Я вновь стою под отчим небом
Средь кедров, елей и берез.
Давным-давно я дома не был,
В краю, где родился и рос.
Взлетает сердце, замирая,
Здесь — на орлиной высоте.
Я снова дома, на Алтае,
В своем краю, в своей мечте!
Мне видится с алтайской кручи
Вся жизнь моя, война и фронт,
И небо в непроглядных тучах,
И чистый дальний горизонт.
Глаза легонько прикрываю
И снится детство наяву...
Вот — белым лебедем взлетаю
В сияющую синеву.
И открываются просторы
Вдоль берегов родной Иши.
О, родина — леса и горы,
И ласковые камыши.
Я сам был камышинкой гибкой.
Ложился на воду ничком.
Иша качала будто в зыбке,
И все мне было нипочем!
Река. Крутые повороты
И в ярком солнце небосвод...
Далеки «взрослые заботы»
И горечь жизненных невзгод.
Домой в поселок наш старинный
Бегу я, накупавшись всласть.
Преданья слушаю, былины:
Налаживаю с прошлым связь.
С высот небесно-голубиных
Я вижу избы...
Ветхий кров...
Вон — Казырыкская ложбина,
Заимка,
Я пасу коров...
«Куда ведете, вы, просторы?»
«На первый трудный перевал!»...
Я оставлял родные горы...
Под Курском, Брянском воевал,
Под Витебском и под Смоленском:
Кружила лютая беда!
И запах хлеба деревенский
Мне часто чудился тогда.
Аэродромный запах терпкий
(С большим октановым числом)
Не пересилил этот крепкий
Дух каравая. Радость в нем!
Он выстоял в парах бензина,
С ним легче тысяча дорог!
Алтайский он — вот в чем причина,
В нем — отчий дом, его порог.
И часто, устремляясь в небо,
Я этот запах вспоминал,
Свежайшего, парного хлеба,
Который в детстве я едал.
Земля алтайская упруга,
Хлеба отличные растут...
Я в десять лет ходил за плугом,
Познал крестьянский тяжкий труд.
Учил отец меня упорно.
Чтоб не чурался ничего:
Работы «белой» нет и «черной»!
Есть труд! Основа он всего.
Порой силенок не хватало,
Была неласкова судьба.
Без пота поле не рожало,
Не насыпало короба.
Тогда — по дедовским заветам,
Идущим от родной земли,
Семейно отгоняли беды!
За взрослыми и дети шли.
И этот принцип в самом деле
Был главным принципом всегда.
Семья за стол садилась — ели.
Хоть — немудреная еда,
Но мне запомнились застолья,
Обеды за большим столом.
Семь едоков, а стол — не поле!
Друг к другу жались мы плечом.
Сидели смирно, не пищали,
Не говорили за едой...
А на столе — чугун со щами
И хлеб,
домашний,
наш,
ржаной.
Команда старшего — начало.
Стук первый ложкой:
«Всем хлебать!»
А как поменьше жижи стало,
Второй — «И мясо можно брать»
Те трапезы, кто старше, помнят.
Запомнились они и мне.
Бывало: так детишек кормят
В алтайском дальней стороне.
............................
Сгибали спины предки наши
От горьких, тягостных трудов,
Все лето — семьями на пашне.
Закон крестьянский был суров!
Соха.
По склонам круторогим
Корпел над пажитью сосед...
Молили помощи у бога,
Чтоб уберег Ульгень от бед.
А что бедою обернется?!
Рассказывал отец: «Она,
То Мировой войной ворвется,
А то — Гражданская война.
Невзгод у мужика немало, '
Не выгнать их за ворота.
То — голодом беда бывала,
То — грозным падежом скота.
То — подхлестнет кнутом ямщицким
Беда ясачная: «Изволь!»
Ясак — из главных бед мужицких,
Она ему, что в рану соль!
В те годы без беды едва ли
Могли прожить и юн, и сед.
Те беды «взрослыми» бывали;
А сколько было «детских» бед!
Бывало, я в заносах снежных
Торил дорогу по лугам,
Подводу вел с одной надеждой:
Пробиться поскорей к стогам.
Пробиться — это лишь полдела.
Под снегом отыщи стожок...
Когда погода свирепела,
Я в легкой одежонке дрог.
Отрыл!
И значит — отнял сено
У разгулявшейся пурги!
Перелопачивай и — в сани...
А темень:
Не видать ни зги.
Но вот и сено на подводе.
Трещит мороз — сердитый, злой.
Мальчонка я. Какие годы?
Пойдет тринадцатый весной.
С лошадкой сладить — тоже мука.
Навек запомнишь ночи те!
А в душу страх ползет гадюкой
И воют волки в темноте...»
Грустны отца воспоминанья,
А голова — белей, чем мел.
Воспоминанья — что сказанья.
Я слушал. Прерывать не смел.
............................
Крутой орбитою алтайской
Я в пору отпускную мчусь.
Хоть светел день весенний, майский,
Все ж заползает в сердце грусть.
Его прошедшим полоснуло,
Его наполнила печаль.
Прошедшим временем дохнуло
И унесло куда-то в даль.
История.
Не под курганом
Она.
А рядом!
Даже в нас.
Порой негаданно, нежданно
Какой-то освещает час.
И дали видятся яснее,
И все прошедшее видней,
И дом родной еще роднее,
И Родина еще милей.
Вся горечь станет невесомей,
Пройдешь в раздумьях предков путь,
И вспомнишь, как в отцовском доме
Открылась прошлой жизни суть.
Во власти тех далеких звуков
Я в детстве памятном живу. ,
Оно протягивает руки,
Оно со мною наяву.
Стою под мирным отчим небом
Средь елей, кедров и берез.
Давным-давно я дома не был,
В краю, где родился и рос.