Предвосхищая обещанья, земли раздетой,-
уж чтит, морозов обнищанье, тепла обеты.
Весной везде видны приметы лета,
и нет людей, чтоб были б к ним черствы,-
да всё же самая желанная примета,
зеленый нежный, дым листвы.
Недостижимое чудо, однажды,
станет вдруг рутиной мечта,-
однако же, мечтает каждый,
ведь желаний подвижна черта,-
в нас жизненной правды, жажда,
с жаждой желанных чудес слита!
Да только разве ж разберешь, под вуалью,-
что там нас ждет, за ожидания далью?
В светлый ласковый майский денек,
кто бы смог сквозь дурманящий дым,-
предугадать через скорый срок,
над сугробами рубины рябин?
Разум всё ж не всегда тут рассудит,
зов, сквозь хлад вопиющей мечты,-
лишь, когда неподсудный случай судит,
слышен глас всемогущей судьбы.
Ликовали листьев лики, скрытой дерзости сродни,-
власти светлой и великой, словно ожидали дни.
А иначе бы не начали,
как с крыльями, с печалью за плечами,-
чудо переиначивать, пророчески беспечными речами.
Ярок сад, так всегда невпопад,-
цветопад, плодопад, листопад,
да опять, как всегда, снегопад!
У нег в огне, или в плену желаний,-
что сны во сне, мы ловим мыслей лани.
Да наши мысли, как и всё живое,
ведь не во всякой выживают среде,-
а мы собой представляем такое,
какое у нас живет в голове.
Бесцеремонно, поскольку не хлеб,
метя людей, как те листья,-
увы, нередко узоры судеб, рок рисует кистью корысти.
Жизни дни тут, не только ведь удивительны,
но еще и непросты, видно, поэтому путеводные нити,
есть здесь у каждой судьбы.
Да одобрение судьбы получит ли,-
оплаченное подлостью благополучие?
От расположенья грядок, до вдохновенья лир,
мы каждый свой порядок, с собою вносим в мир,-
и, может, времена оставят, от нас его частицу,
когда судьба заставит, нас с миром распроститься.
Дано ли сквозь влечение, узнать невольнику их зова,-
что значит изречение, в судьбе, стиха и слова?
Жизнь ведь подобна воде ключа,
что течет не на просторе,-
ручейком по оврагу журча, что она знает о море?
Не смея, не смейся, а дея, надейся!