На пушкинских весах я взвешиваю слово.
Ночь, солнце и луна. Как будто
полвторого,
но время - ширма для поэта.
Через какие-нибудь три недели - лето,
потом инфляция, война... Раскрасьте
всё это красным Цветом. Счастье! -
вот всё, чего хотите вы:
ягнята, свиньи или львы,
шакалы,
волки и легавые,
и левые и правые.
Потом - всё было, было, было.
И улыбается могила,
раскрыв вонючий чёрный рот.
А может, всё наоборот?
Какая разница?
Спускаясь
по тёмной
лестнице
подъезда,
я жду страданий, а не счастья.
И мне совсем не интересны
мечты, которые сбылись -
пустая человеческая слизь.
Мне тошно от людей,
я сам себе противен.
Тем временем начался ливень,
и гром за тучею стучал,
как Фёдор Тютчев обещал.
Я вышел на проспект. Я оглянулся.
За перекрёстком влево улица
светилась ясным тихим светом,
понятным для поэта.
Я повернул туда, прибавил шаг,
ведь я увидел этот знак
того, что близится развязка
и скоро упадут все маски.
Которые скрывают пустоту,
беспрекословное молчание,
и неземную красоту,
и обещание.
02.40. 07.05.09