Чем питаются сны? Винегретом событий,
полу-кадрами дней, полу-мыслями вслух,
под прикрытием век. Стоит только открыть их,
разлетятся в испуге блестящие мухи.
А пригоршня воды (нагнувшись с пристани)
сквозь пальцы бриллиантовыми нитями,
уходит оставляя влажность истины,
на линии любви, хоть в милю вытяни
которую, не хватит дотянуться мне до Питера...
И вот: я глажу теплый оттиск простыни;
вдыхаю запахи и тело нежной глины;
сказуемым стучит в сердечной осени,
и подлежащее лежит на половине
той, где охранял, и нежил твой покой.
А за окном и за рекой, и за листвой,
бесстыжие груди аллеи, из кипарисовых кудрей
свисают парой фонарей. Сон не становится длиннее,
чем он желанней - тем скорее, он размывается рекой...
В тягучем янтаре луны, застыла улетающая птица,
и все кто опоздал в дом воротиться
к полуночи, обречены на вытянутый минус
горизонта. И звук без памяти влюбленный в смысл,
усиливает свой напор в ночи... Молчи!
Язык выстраивает синус, неуловимый ищет привкус,
и бьется пламенем свечи.