- А какая цель в жизни? - Спросил мальчик лет шести у своего папы.
- Нуу, быть счастливым. - Ответил отец.
- А, как быть счастливым? - Спросил сын.
- Не знаю, у каждого счастье свое, завести семью, зарабатывать много денег, быть знаменитым. - Ответил, задумавшись папа.
Мимо прошел человек в коричневой куртке, держа правую руку за пазухой. Дул холодный ветер, пробирающий до костей, деревья стояли без листвы, как скелеты, когда-то могучих и прекрасных существ, и небо заволокло тучами. Это состояние природы, четко передавало состояние человека в коричневой куртке. Он улыбнулся, услышав ответ отца, и посмотрел на небо, собираясь увидеть, хоть что-то, что могло отвлечь его от тех мыслей, которые толкнули его на то, что он собирается совершить, но увидел небо такого же хмуро-серого цвета, что и его мысли. Он сжал сверток покрепче и вдруг испугался за свою жизнь, может быть, он зря это делает.
Это был лишь мимолетный страх, человека, который делает, что-то противоречивое по смыслу. Он уже не станет, тем кем был до Нее. Она стала для него важней всего не на уровне его эго, а на клеточном уровне. Не только он, но и его организм, и его рассудок, который является верхом рациональности в человеке и будет до конца противиться "безрассудным" порывам души ради спасения организма и триллиардов клеток, не хотели жить без Нее. Он забыл про эмоции. Мозг просто работал поддерживая жизнедеятельность организма и на автомате решая бытовые проблемы, он не реагировал на мысли о том, что будет завтра, есть ли Бог, полюбит ли он когда-либо. Такие мысли просто не задерживались, не вызывали переживаний. Единственное, что пробуждало его от этого состояния, состояние похожее на состояние, после бессонной ночи и шестичасового сна после нее, только у него голова не болит, - Ее фотография на столе. Тогда он страдал, изредка улыбаясь поддавшись воспоминаниям, после которых боль становилась еще сильнее.
Пока он думал, он уже подошел к дому, достал ключи, открыл дверь. Прежде, чем зайти посмотрел на небо. Оно было такое же серое.
- "Небо тоже кого-то потеряло," - на секунду подумал он, и меланхолично улыбнулся, подумав, это глупо, просто непогода, а он, как девчонка верит, во всякие чудеса.
Войдя, он снял ботинки и пошел в ванную, по дороге выложив сверток на кухонном столе. Зайдя в ванную, он умылся холодной водой и посмотрел в зеркало. Там он увидел, столько раз увиденное и одновременно настолько незнакомое, заросшее небольшой щетиной лицо, на голове черные короткие волосы, шрам на покрытом, не по возрасту морщинами, лбу, который не помнит, как получил, помнит только, что мама рассказывала, как он в пять лет пришел и сильно удивился, когда мама, ахнув, сказала - дорогой у тебя всё лицо в крови. На вид ему было тридцать пять - сорок, а на самом деле всего двадцать девять. Он посмотрел себе в глаза и спросил сам у себя:
- Ты, ты точно этого хочешь?
Мозг, или та часть его сущности, которая не хотела умирать, подкидывал мысли:
- "Ведь ты сам считал самоубийство слабостью и трусостью, это грех, и ты не попадешь к ней в рай."
Но глаза, посеревшие, отвечали из самой глубины, из самой глубины души:
- "Да!!! Да!!! Я не могу без неё! "
Он принял решение. Зашел в спальню и встал на колени у тумбочки, на которой , как икона, стоял портрет миловидной , молодой девушки, лет двадцати в серебристой и слегка потертой, постоянно протираемой рамке.
Девушка была если не очень красива, то было в ней что-то особенное, что делало маленькие недостатки, большими преимуществами. Ему было все равно, большая или маленькая у нее грудь, какой цвет волос, рост, она была его идеалом, и на других женщин он не смотрел, даже после того, как ее не стало.
В отличие от других представительниц прекрасной половины человечества, с кем он был знаком, иногда слишком близко, увидев ее он сразу понял, что хочет быть только с ней.
Он сказал, смотря на фотографию и держа свой серебряный крестик в руках,
- Прости меня Эллис, я знаю, что ты этого не хотела бы, но пойми меня, я не могу без тебя! - Сказал он, смотря на фотографию.
Он встал, вошел на кухню, вспомнил их уютный домик, в котором они жили, как он приходил с работы в плохом настроении, видя ее он сразу забывал о плохом и радовался, как ребенок глядя на нее. Она освещала своим ласковым, светом скромный домик, делая его раем на Земле. Жили они не богато, но это их не беспокоило, в их идиллии всего хватало. Он только сейчас понял, что чувствовал такое же чувство полета в груди, от ее взгляда, как когда он первый раз увидел ее. Когда он прикасался к ней, сердце билось как у мальчишки, когда он в решается подойти к девочке которая ему понравилась. Раньше он не верил в любовь с первого взгляда. Но когда он увидел ее, он почувствовал себя так, как будто он впервые видит представительницу прекрасного пола. Она светилась, как цветная в черно-белом кино. И хоть он волновался, гораздо сильнее, чем обычно при знакомстве с девушкой, он сразу решился подойти к ней, хотя обычно не решался на такой поступок. Ему в память, словно вспышка на фотопленке, навсегда запомнилась ее улыбка, в ответ на ту лабуду, которую от волненья он еле вытолкнул, от готового вырваться из груди сердца. Он потом не раз улыбался, когда вспоминал, что тогда наговорил. Но он все равно уговорил ее сходить с ним в кино. Они познакомились восемнадцатого мая, четыре года назад. А через два года ее не стало. Он почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Иногда он винил себя в том, что ее нет:
- "Если бы я ее не встретил, она была бы жива. Если бы ..."
Целый ворох подобных, мыслей вызывающих состояние самой жуткой ненависти которая может быть - ненависти к себе, иногда во времена раздумий, в его случае, когда мысли о ней сменяются мыслями о ее смерти, посещал его растерзанную его же усилиями душу.
- Почему она? - этот вопрос был единственным несколько месяцев, после того, как ее сбила машина.
Когда встретился с тем кто был за рулем, то чуть не убил его прямо в зале суда, но тогда его остановили, а потом он отказался от мести, из-за того, что у водителя была семья, да и Эллис этим не вернешь. Но он не простил его и никогда бы не простил. Два года и три месяца без нее...
Он взял себя в руки, и с твердым намерением закончить начатое, без единой мысли против, он взял, коричневый, картонный сверток и достал из него содержимое: какой-то револьвер сорок пятого калибра и смерть за гроши. Смахивающий на байкера, большой, и авторитетный по местным меркам, торговец оружием, по кличке Большой Бен, в баре, где собираются дешевые женщины, темные личности и всякий сброд, вначале не хотел продавать свой револьвер человеку который покупает одну пулю, но за покупку оставшихся 5 пуль и трешку вдобавок, подумав, согласился. Только когда он собрался уходить Большой Бен громко сказал:
- Удачи. Смотри не промахнись! - И рассмеялся только им двоим понятным смехом
Вспомнив этот момент, он улыбнулся.
Осмотрев и зарядив оружие, он сел на стул. Приставил пистолет к виску и почувствовал жгучий холод металла.
- "А я владею своей смертью."- подумал он и отставил пистолет, опустив его вниз.
Он опять был не уверен, а правильно ли он поступает, а хочет ли он этого. Чувство самосохранения пыталось удержать ускользающую власть. Но он вспомнил Эллис и понял, что больше не влюбится. Холодное прикосновение всё ещё жгло висок. Почему-то ему это было приятно. Он теперь понимает наркоманов, самоубийц и пьяниц, которые стали теми, кем они являются из-за тех кого они любили. У кого-то они погибли, кого-то бросили."А я мог стать наркоманом, чтоб забыться. Мог стать алкоголиком. Но я стану самоубийцей.- мечтательно, как ребенок, мечтая кем будет, когда вырастет, подумал он. Мысли о ней, вели его к этому ,и он не сопротивлялся. Он не решался на это раньше, из-за матери, но теперь ее нет, из-за надежд на новую жизнь, но понял, что без Эллис может лишь существовать.
Он собрался с силами и нажал на курок. В этот момент полил сильный ливень. Капать он начал час назад, но сейчас полил во всю силу.
На следующее утро соседи толпились у режущего глаза, желтой полосой, полицейского ограждения, у входа в его дом стояли машины полиции и скорой. На носилках выкатили черный мешок и погрузили в машину скорой помощи. Под слоем черного пластика была скрыта голова мертвеца с пробитым пулей отверстием сорок пятого калибра с выходом с другой стороны черепа, но ему было все равно, на губах застыла улыбка, а глаза были спокойны, впервые за два года и три месяца. Вокруг был слышен шепот и удивленный гул толпы зевак. Двое полицейских разговаривали:
- Самоубийца. - Сказал один.
- Да. Дурак он. - Резко произнес он.
- Не понимаю самоубийц. - Произнес, после секундного раздумья другой.
- Ну, да… Зря. А у него вроде, девушка два года назад погибла… Как соседи говорят. - Сказал задумчиво первый.
- Хм... Вот как. Жалко бедолагу. - Произнес задумчиво второй.