Вот ива привычно склонилась,
У ног замолчала вода...
И Ваша душа отразилась
На шёлковой глади пруда.
Вот небо становится легче
И в этом зелёном раю
Нежно обняв Вас за плечи ,
С Вами чуть-чуть постою...
АРЬЁВО
На вашей фотографии ,между ивой и елями есть непонятное пятно ,похожее на крышу домика.
Так я его и нарисовала, а ещё представила нас с вами у пруда. Помните?
«Вот ива привычно склонилась,
у ног замолчала вода,
и ваша душа отразилась
на шелковой глади пруда…»
А дальше я уже вижу сон :
«...вот небо становится легче,
и в этом зелёном раю,
нежно обняв вас за плечи,
с вами чуть-чуть постою.»
Тут я слышу ваш голос: "Ну почему же чуть-чуть, Анна?".
Вы обнимаете меня и губами мягко касаетесь моих.
Потом дольше...
Запах табака и хвои.
Не сойти бы с ума...
И вот мы направляемся к домику.
Сердце стучит. Радостно и страшно. Вы сплели свои пальцы с моими,
и тепло перетекает из ваших рук в меня. Мы идем медленно, словно плывём. Ведь мы во сне...
И вот я уже не отличаю ель от осины. А ведь отличала!
В висках пульсирует Ахматова:
"Как же это мы не потерялись, не ушли от встречи"...бред.
И вот мы в домике.
Друг против друга. Двери заперты. Мы смущены, ведь впервые оказались одни .
Кроме нас - только тихая музыка и абрикосовый свет лампы в углу,
у кровати. Я, не зная, что сказать, говорю, что опьянела от воздуха.
А вы ,чтобы оттянуть неизбежное, отвечаете, что это невозможно,
и начинаете рассказывать подробно о физических свойствах и о химическом составе воздуха, называя безошибочно все элементы таблицы и переводя мне что-то с латыни.
Вы увлекаетесь, это становится невыносимо. Я ничего не слышу,
лишь вижу, как движутся губы, прежде поцеловавшие меня. Во рту у меня пересохло, груди становится тесно в блузе, одежда кажется тяжелым панцирем на мягкой коже.
Я вскрикиваю:"Хватит, довольно!".
Вы вздрагиваете от неожиданности. Я делаю шаг к вам навстречу,
беру вашу руку в обе ладони, прямо гляжу на вас, и тихо произношу фразу, которой не раз в письмах хотела прекретить прения:
"Снимите пенсне, сударь, перед вами Самка!"
От собственной смелости я пугаюсь...и просыпаюсь. ...
Но сон побеждает, и вот я опять перед вами. Я подношу вашу ладонь к губам…
Потом туда, где бьётся сердце.
И тут вы понимаете, что я никогда вам не лгала, и на сей раз тоже:
взляд горит, на шее бьётся жилка, губа закушена до боли.
Вы улыбаетесь, и карий свет ваших и моих глаз встречается в этом оранжевом пространстве, словно глаза глядятся в зеркало, отражая желание...
Я что то бормочу:"Вы знаете, мой хороший..."
А вы говорите:"Ну хватит на "вы",Анечка, мы с тобой уже не чужие." Музыка свела наши тела в медленном танце.
Я прильнула к тебе так тесно, что в тело впился грубый ремень твоих брюк. Ты твердо и властно прижимаешься ко мне.
Одежда расстёгивается легко, и вот уже наши пальцы совершают разведку, знакомясь с незнакомым прежде телом.
Моя грудь упpуго и доверчивo лежит в твоих ладонях. И , коснувшись двух её вершин, ты понимаешь, как истосковалась она по губам мужчины… Мой стон подтверждает твои догадки. Ты проводишь рукой по линии сведенных моих ног. По ним пробегает молния.
Твои руки умело ходят по телу, подключая его к току высокого напряжения : каждая клетка уже освещена тобой,
с каждой секундой я становлюсь всё больше ТВОЕЙ на этом празднике, который я назову твоим именем.
Ионы нежности носятся в воздухе.
Мы дышим ими. Вишнёвое покрывало приятно касаясь, оттеняет кожу.
Я склоняюсь над тобой, милый…
Целую твои веки… Губам щекотно от ресниц. Провожу мизинцем по твоим губам. Они открываются. И твой язык начинает играет моим, совершая спираль наслаждения...
Мои руки и нежны и сильны, и они словно заново ваяют твоё тело,
которое перестаёт быть чужим, становясь таким желанным и близким.
Я касаюсь тебя грудью, потом губами ,языком.
Ты вдруг начинаешь чувствовать, как нега лучится в тебе, как солнечные зайчики наслаждения играют в твоем теле.
Ты не знал, как много оно способно чувствовать.
Мы оба объяты этим ликованием плоти.
В музыке слышится виолончель, и сладкая мука становится тягучей, как мёд, как смола деревьев, стоящих вокруг дома. Tы распят моими ласками. Tусклый свет лампы отбрасывает на стену твою тень. Oна похожа в этом экзотическом полумраке на пустыню с силуэтом минарета на закате. Поверхность башенки бархатистая, а ствол скользит под языком, напрягаясь каждой жилкой, в которой бьётся нетерпение...готовое взорваться жемчужным нектаром. Ты кладешь меня на спину.
Сквозь опущенные ресницы я вижу , как ты восходишь надо мной, чтобы погрузиться в меня, горячую и мягкую.
Ну же…
Ты твердо пронизываешь меня.
В первый миг я замираю, словно бабочка, которую проткнули иглой.
Потом начинаю идти тебе навстречу,
оплетая тебя руками и ногами и изнутри сжимая жаром и влагой.
Звуки музыки становятся быстрей и громче.
Как твоё дыхание и как моё.
Ты ,не скрывая стонов ,всё быстрее двигаясь во мне , восходишь вместе со мной на самую вершину,
в поднебесье – и… вот мы лавиной устремляемся навстречу бездне...
О, боже!!!...
О, боже!!!
Душа с трудом и неохотно возвращается в тело.
Мы не постигаем пока то ,что свершилось .
Как хорошо мне с тобой, дорогой мой …
И как хорошо, что мы в лесу.
Если кто в округе и услышал меня, подумал, верно, что прокричала птица, пролетая над прудом.
Нам бездумно , легко, и не хочется разнимать объятий.
Хочется только спать…
спать, завернувшись друг в друга и продлевая эту негу.
И не расставаться в памяти с этим сном, который мне приснился лишь однажды.
Приснилось в начале июня 2010 г