Из «Осиные гнёзда»
Хруст колоколов, ногой - набат по снегу.
Пальцем в Небеса. В Небе стынет кровь.
Я отсюда завтра навсегда уеду.
Ты же мне не сани, печку приготовь.
Да что б с бубенцами, чтобы пахло дымом.
Чтобы быть спокойным. Что б наверняка.
Тормозну проститься у родного тына,
А потом пришпорю плоть до синяка.
На прощанье, может, крепко поцелую.
Что б навек запомнила, кто с тобою был.
А с собой в дорогу заберу… другую.
Только, вот, кого из трёх, пока что не решил.
Свист раздался матерный. Главы Храма рухнули.
Стоит ли остаться здесь, хотя б навек?
Без хвоста рыбёшечку динамитом ухнули.
Вырубили все кресты, и пошли в разбег.
И судьбу – судьбинушку разыграв по ноточкам
На фальшивом грифе слепого скрипача,
Отстегнули ноженьки, головы по полочкам.
Нам не надо омута. Дали стрекача.
Размотав до Солнышка, чтобы видеть здорово,
Рваненький и жёваный торговый триколор,
Из навоза выползли, тянулись в Небо - олово
И, кряхтя и охая, несли полнейший вздор.
Сами себя слушали. Диву удивлялись.
Да ушами хлопали. Мозоли на руках.
А как растреножили, сразу растерялись,
На веру принимая налёты на зубах.
Чистые и сытые. Стоим на тени собственной.
Хотели мы, что б слушалась. Да ей-то не резон.
Потом застолье чахлое. Бить морды душам родственным.
Кураж, экстаз, неверие да тройкой перезвон.
Всевышнего прощения спросив за всех униженных,
Врезаемся с разбегу в кирпич стыдливых уст.
Отскакиваем мячиком, да из стократ воздвиженых,
Себе придумав имя Предтеча, Златоуст…
И дальше всё по капелькам, и всех в виду имея,
Шарахаемся тупо среди хмельных полей.
Ещё раз вспоминаем все имена Злодея,
Не зная, впрочем, снов его, как и его ролей.
Поэтому уеду на печке с бубенцами.
Пускай, не понят миром, но, всё-таки, живой.
С друзьями ли седыми, с безусыми юнцами
Отправлюсь я в дорогу вслед за Живой Водой…