В лице не изменяясь, пишем дальше.
Вот булочка, вот чай, вот слово глаша.
Мне выбрать нужно между днем и ночью.
Но выбирать не хочется. Не хочет.
Взбираюсь на постель и сплю как раньше.
Мне снятся огоньки в далеком Риме,
где нет меня на лодке, ни в квартире,
ни просто в баре, где по парам там
танцуют шайки хулиганов трам-па-пам.
И мальчик пальцами стреляет в них.
Он любит ту, которая с верзилой
вчера была, а в среду – с чиполлиной.
Он к ней подходит и беззвучно плачет.
Всё это для нее не значит
ни то, ни это, пока он не стих.
Я просыпаюсь и смотрю на стену.