Мы в такие дебри лезем,
что не выбраться из них.
Без сомнений острых лезвий
режут в страхе чудный стих.
Остаются пшик да буквы,
что составлены в слова.
Строчек спутанные букли,
в трансе скачет голова.
Улыбается безгневно,
но смеётся в злобе лик.
Превращается мгновенье
жизни слова в строгий миг.
И ложится
на бумагу
мысль, скрипя в сердцах пером,
засверкает вдруг в отваге
золотым в себе зерном.
И не хочется, но всё же
я любуюсь и грущу. –
Слёзы катятся по роже,
я зерно не там ищу.
Видно, так устроен этот
неуют желаний вмиг
раствориться в чудном цвете,
где бездарный, но велик,
компанейский в одночасье
и затворник не на бис –
поглотитель – гений счастья,
распознавший верх и низ,
отхвативший полромана...
...Мол, зачем ругаешь власть?
Напустил в роман тумана,
текст он мой порезал всласть.