В последние дни часто встречаю в рецензиях ответы автора - это не мои мысли, это мысли моего ЛГ. И как-то мне становится не по себе. Это - мысли героя, но они исходят от тебя, ты пишешь, что ты - автор. Если лавры пожинать - да, ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ, если ответить - это - он, мой лглглглг...
И, просматривая опубликованное, наткнулась на эту рецензию.
Все в ней - именно на эту тему: Отвечаем ли мы за то, что исходит от наших героев?
Скромно пребывала в папке "Рецензии...", решила я ее вытащить на свет божий.
Рецензия на роман Яны Дубовицкой "САД КАМНЕЙ".
У меня, наверно, несколько поехала крыша от ее романа, я пыталась разобраться, но пришла к мысли, что, видимо, надо мыслить, как сама героиня, чтобы разобраться в этом хитросплетении времен и судеб.
Да, собственно и не это главное. Главное, что автор романа не совсем понимает – что достойно писательского пера, а, что лучше и не включать. Но, похоже, что слова: «авантюра – вентура – авантюрный» сильно полюбились и стали чуть ли нитью Ариадны данного романа. А финал - тот, вообще, потрясает своей немыслимой «глубиной», и напрашивается название романа «Авантюрный случай». Что-то неудобоваримое.
Постоянно смешиваются понятия, самое стоящее выдается за какую-то авантюру. Сплошной авантюризм. И еще это вкрапление «случайно попали пузырьки воздуха и еще какая-то ерунда». ЕРУНДА. Не нашлось более подходящего слова к другим вкраплениям, кроме ерунды. Такое ощущение от романа.
Авантюра плюс ерунда.
Ради авантюры героиня поступается самым ценным в жизни. «… настоящие авантюристы всегда идут налегке…. Выбрасывать приходится дорогое, драгоценное, жизненно необходимое…». Что же является самым дорогим в представлении Марины?
Ввязываясь в авантюру – да, наверно, приходится выбрасывать самое ценное. Внимание к ближним, к их переживаниям, выбрасывать чуткость, сострадание… ради эфемерного представления о мире, который героиня представляет, как гениальное видение.
По жизни налегке можно идти, только выбрасывая самое ненужное. Оно тянет к земле. Стоящее только возвышает, оно не является бременем, его не надо выбрасывать, чтобы облегчить ношу.
Ноша кажется тяжелой, пока не постигнешь смысла бытия.
Вот, примерно, такой расклад. Клада тут отыскать… с большим трудом. Клад камней, которые больше напоминают кладбище, а не что-то стоящее, что нужно пестовать и создавать из этого сад.
Сад – это не ад представлений, это понятия, которые ты берешь на вооружения, создавая райский сад.
Желаю Яне больших творческих успехов. Прежде чем сесть за клавиатуру, создавая очередную авантюру-вентуру и прочую халтуру, погрузиться в волшебный мир красок, который не меркнет, если он попадает в тень, и создать сад, достойный Эдема.
Обратимся к роману:
Стр.14…
"...и ни одной мысли, ни одного воспоминания, предположений, и планов – тем более никаких. Непостижимое, фантастическое состояние, слово для которого люди придумали, а значит, с ними, с другими происходит, случается, бывает – и, наверно, часто. Покой. Когда никого и ничего не хочется изничтожить на месте, сокрушить, и обрушить, и взбудоражить, встряхнуть, гальванизировать, погнать вперед, заставить сделать хоть что-нибудь!!!"
Прекрасное начало. Вот только непостижимым его назвать можно только для данной героини, которая видит только свои желания и, если другие не испытывают подобных желаний, то их «нужно погнать вперед, заставить сделать хоть что-нибудь!!!».
Что это «что-нибудь» в ее представлении? Показать правду жизни, кричать на других, ставить на «место», которое они достойны. А вот нормальное состояние внутреннего покоя, не равнодушия, а именно покоя, из которого рождаются самые прекрасные мысли, в котором не рождаются подобные желания. В нем рождается только желания творить то, что сделает мир лучше. Невозможно сделать его лучше, стараясь погнать людей, чтобы они сделали что-нибудь. Гнали-гнали… и что? Что путного сделали? Можно получить только загнанных лошадей, что сейчас в изобилии наблюдаем. Вот только сейчас, чисто внешне, никто никого не гонит, люди сами одурели в погоне за деньгами, сами напоминают загнанных лошадей и еще ездоков, которые не умеют править, а только пытаются устранить тех, кто мешает им зарабатывать. Конечно, не все, но, к несчастью, их большинство.
Стр.30
"…Когда у человека в детстве нет своей территории, это навсегда. Если вся твоя приватность впихивалась в единственный запирающийся ящик стола – претендовать на большее личное пространство ты уже никогда не сможешь."
Стр.38
… "Меня несчетное множество раз убивали именно так, написанными, а потому неотменимыми словами, - и ничего. Весь свой заряд, смертельный, либо живительный, нейтральный либо потрясающий до основ твой обитаемый мир, слова получают в момент написания, а вовсе не прочтения, как может показаться."
Стр.44 из письма:
"… А то, что ты выдумываешь сам, берешь из себя, из собственной вселенной, никого не интересует. Потому что люди вообще мало интересуют друг друга.
…А в основном валяюсь и хандрю…."
Очень надо много времени, чтобы досконально разобраться в написанном. Нет на это времени и желания, потому что чтение подобного романа вызывает досаду, скуку и сожаление, в основном. Есть, конечно, моменты, которые хочется перечитывать: то, что касается камней. Может, автору надо заняться камнями, а судьбы людские пусть описывает тот, кто в этом больше смыслит.
Возьмем, для примера стр.30. О своей территории в детстве.
Конечно, это наблюдение героини, оно основано именно на ее личном восприятии мира, но утверждать, что это НАВСЕГДА... с большой натяжкой – не всегда, и не для всех. Возьмем, к примеру, меня. Мое личное пространство в доме сводилось только к кровати, и то мы спали вдвоем с сестренкой вальтом. Частенько утром просыпались уже не вальтом, а дамами: голова к голове. Уроки готовили за круглым столом вчетвером, т.е. мне принадлежала целая часть света. Я помню, что мне очень хотелось иметь свой стол, свою полку, где я могла бы положить свои учебники, тетради, я часто пыталась навести порядок. Но мои попытки заканчивались только моим успехом: я недолго могла лицезреть то, что я сотворила. Через несколько минут приходила одна из сестер… и плакали мое пространство и порядок. Я обижалась, плакала и училась принимать мир. Я не знала - как донести до взрослых свои желания, свои мысли: к ним не прислушивались, родителям было не до того. Когда мне было пять лет, папа сошел с ума, оставив нас, четырех девочек на руках мамы. Ее главной заботой было нас накормить и как-то одеть. Она по ночам стирала наши единственные платьица и другие виды одежды. Но я не стараюсь делать глобальные выводы из тех переживаний: конечно, они оставили свой след и очень сильный, особенно в той части, что касается людей, которые сходят с ума. Та боль, которую мы несли девять лет папиной болезни, до сих пор во мне. Он не выдержал борьбы с самим собой и ушел сам, когда мне было 14.
К сведению: он закончил перед войной семилетку с отличием, подавал большие надежды. Это не была зубрежка, просто ему все давалось легко.
И мы, его дочери, тоже унаследовали способности, учеба и нам давалась легко.
Вернемся к нашим баранам: к личному пространству. Я выросла в деревне, и не испытывала недостатка в свободе, мать не сильно изнуряла нас физическим трудом, да и мы сами, были очень трудолюбивы, выносливы, и очень быстро делали то, что нужно было сделать за день. И мчались на улицу. Там был наш мир, нам не нужны были ящики, мы все свои богатства зарывали в огороде и недалеко в лесу около какого-нибудь пня… а богатства: как у всех – осколок стекла, который превращал наше село в изумрудное село, или осколок тарелки с очень красивым золотым орнаментом на ярком синем поле, и, конечно, камешки-камушки. Их было много, мы находили во время дождя, бегая по лужам, они тогда выделялись и рисунком, и какой-то свежестью. Потом, возвращаясь к ним, к их тусклым краскам, мы тащили их в воду и всласть любовались снова.
Любовь к камням осталась, может, поэтому я заставила себя дочитать роман до конца.
А теперь то, что плыло на даче, привязывать к предыдущему тексту не вижу смысла.
Черт ногу сломит.… Читала-читала: то ли попытка донести до нас историю камней в художественном изложении, то ли бред-явь событий, произошедших в не столь отдаленном времени.
Главная героиня: Марина. Под каким только соусом ее ни подали. Очень хочется ей сочувствовать, уж больно она не вписывается в обычные рамки обычного человека.
В чем только обычность человека? Почему нужно показывать такое, чтобы к нему привлечь внимание? Внимание к тому, что недостойно внимания и понимания.
Что именно?
Желание подать правду жизни, которая кривда. Выдать свой вариант представления о том – каким нужно быть человеком. Или, все-таки, каким не надо быть? Позиция автора не прослеживается однозначно.
Читая, постоянно напрягала себя – хочу ли я быть похожей? Сильный характер.
Особое восприятие мира или, скорее, это не восприятие, а НЕПРИЯТИЕ мира. Что вернее всего.
Главный упор ведь делается именно на ее необычные реакции на людей, на ее необычность поведения. (Притягивает взоры и внешностью, и бесцеремонностью поведения, которая выдана чуть ли не за главное достоинство героини).
Что очень огорчительно, потому что ее неприятие мира, т.е. восприятие мира, побуждает героиню вести себя так бесцеремонно. Оправдывая, наверно, все это тем, что она с детства была необычным ребенком.
Мама умилялась от ее непохожести, неординарности. Подруга общалась с ней, несмотря на ее грубость, которую она позволяла и к ней. Видимо, находясь с такой личностью, она сама ощущала себя более значимой. История изобилует такими примерами. Погреться у чужой славы, у родословной….
И потом эти выверты со временем, эти экскурсы – то в реальность, то в прошлое, то соединение несоединимого. Понятно, что это прием, который позволяет более интересно подать роман, модное направление. А я считаю, что это направление, скорее уводит от реальности, чем помогает ее понять. Можно ограничиться обычными воспоминаниями, от этого роман не потеряет своей силы. В нем ощущается сила. Не хватает истинных понятий.
Главная героиня не испытывает особого дискомфорта от того, что ее мир - калейдоскоп каких-то камешков, которые она очень старательно пытается засунуть в картину, которую можно назвать шедевром. Правда, опять же ощущается, что она дергается от смешения времени, но принимает. Видимо, наша реальность приучила нас уже принимать небылицы и еще очень красочно их описывать. Интересно, были ли у Яны подобные путешествия? Возможно, я туповата, но получается, что описания самой Марины, - это ее жизнь после смерти или что это? Супергениальная подача.
Конечно, описание камней – потрясающе и, наверно, оно должно оправдывать любые попытки сделать роман читаемым-желаемым.
Но не хотелось дочитывать этот реальный бред.
Понятно, что его можно отнести в разряд интересных романов.
А вот что я взяла из него, чем обогатила свой внутренний мир?
МИХАЙЛЬ. Интересный персонаж. Видимо, что-то я упустила при чтении, но уже не хочется возвращаться в эту голубую муть или аметистовую-сердобольную-авантюрную.
Любят этот жанр новоиспеченные писаки.
Авантюрный.
Вот и отдаются всякого рода извращениям, чтобы быть на слуху, чтобы прослыть модными.. но не дают они себе отчет, не осознают, что показывать правду жизни, особенно ее кровавую сторону – не добавит это миру радости и красоты.
Все это плодит новое зло. Сколько уже написано романов о правде войны, а история войн все продолжается, масштабы ее становятся необъятными, способы все изощреннее. Ну, как же?! Чтобы понять и эту изощренность – нужно и в нее окунуться, чтобы раскрыть и показать, чтоб все увидели – какая же это бяка.
И снова это не прибавило доброты миру и не прибавит. Сколько ни старайтесь, ни пытайтесь следовать моде. Вот я то напишу такую правду, что люди прочтут, и скажут, наконец-то, нет войне.
Нет - войне! Да – миру!
Звучит привычно. Привычный лозунг. Кажется, что все так и должно быть.
Нет – войне. Я же не говорю – да. Но эта позиция, которая говорит - нет войне, которая ее не просто отрицает, но еще и старается показать ее «во всей красе» - она множит боль. Читая это, сам испытываешь боль.
Есть у автора подобная мысль на стр. 38(выше). Читая, мы уже впитываем, ощущаем то, что заложено автором. Отчасти – это верно. Но это не все. Прочитал да прочитал. И забыл. Но то, что рождается в душе: какие чувства испытываем при прочтении этакой правды, особенно, когда она описана очень ярко, красочно, - все эти чувства становятся «достоянием» автора, они, как невидимый шлейф (для обычного зрения) тянутся за ним.
Что породил – принимай. Жни.
Если бы понимали это – не писали бы жестоких сцен в картинах, не описывали их в романах. И эта ноша с каждым днем становится тяжелее. Количество людей, которые окунаются в подобное творчество – увеличивается.
Семь раз отмерь, прежде чем решиться вклинивать сцены насилия, пошлости и ….
Еще немного о том, что несет за собой изображение сцен насилия или желание унизить кого-либо, убить словом…
Стр.38
"Меня несчетное множество раз убивали именно так, написанными, а потому неотменимыми словами, - и ничего. Весь свой заряд, смертельный, либо живительный, нейтральный либо потрясающий до основ твой обитаемый мир, слова получают в момент написания, а вовсе не прочтения, как может показаться."
Звучит офигительно, и автор пытается утверждать, а не просто показать, как мысль героя. Да, слова получают заряд в момент написания. Но многое еще зависит от нашего прочтения, от тех чувств, которые мы испытываем. Стараемся ли мы оправдать, понять, простить героя, или так же, как и он восклицаем: - Убил бы!
Момент написания – это семечки.
Цветочки – это наша реакция на прочитанное,
а плоды – наше осознание.
Чем оно ближе к Истине, тем меньше вреда мы несем пространству, более того, мы можем помочь автору романа… уменьшить шлейф негатива.
Очень интересная тема и очень нужная.
Если считаешь свою мысль гениальной и, если она НЕ НЕСЁТ позитивного заряда – придержи ее при себе, пока не разберешься. Ведь человек, который сможет правильно расценить твою гениальную писанину – может и не встретиться.
Ладно бы эта гениальность не мешала самим героям, а делала их терпимее, добрее…
Главный критерий гениальности истинной – его позитивное начало.
Если ты из-за своей гениальности унижаешь других людей, относишь их в разряд чуть ли неполноценных людей – только из-за того, что они не оценили твоего гениальнейшего вклада, то грош цена всем твоим мудрствованиям. А тем более, когда ты весь из себя, такой неоценный, бросаешь то, что тебе дорого, и начинаешь заниматься обычной работой или необычной, но приносящей достаточно денег. Для тебя деньги становятся главным критерием выбираемой работы.
Ты остановился в начале пути, даже не в середине, ты просто ощутил что-то, что дало тебе право чувствовать свою значимость. Иди дальше. Это и есть главное - ощутить свою необычность, открыть свой мир, который тебе становится дорог. И иди по нему, нельзя от него отказываться только потому, что кто-то это не понял или не принял. Все проходят через это. Но те, кто останавливается на этом – они становятся самой опасной категорией людей. Непризнанные гении, поэты, писатели, актеры, … и пошла плясать губерния. Спиваемся, погружаемся во всякие дурные дела, которые никак нельзя отнести в разряд человеческих. И вся твоя гениальность – коту под хвост.
А вся гениальность – проще простого. Мы – одно, все уникальны, неповторимы, просто кто-то это понял и старается менять себя, совершенствоваться, чтобы как можно меньше боли нести окружающим. Я имею ввиду обычное окружение. С близкими все происходит с точностью до наоборот. Боли очень много, все лучшее приобретается огромными усилиями, а худшее уходит с болью.
Заниматься тем - к чему влечет, не бросать начатое из-за того, что оно не дает достаточно денег. Просто – сам процесс познания становится тебе настолько важен, что тебе становится неважным – признают ли твои труды, назовут ли их гениальными, или не назовут.
Например, я, пишу пятый год, не получила я ни рубля, никто еще не назвал мои опусы гениальными, кроме моих дочерей, которые в начале моих поисков очень сильно сопротивлялись, потому что обстановка дома часто накалялась до предела. Теперь они лояльны, не вмешиваются, но и не помогают. Я несу свою ношу, никого не призываю вставать под флаг справедливости. Это мой личный флаг, на котором написано: Честь и Совесть. Я пытаюсь писать своим друзьям то, что вижу, и, если они согласны – даю прочесть. Итог – друзей нет. Но я не бросаю начатое дело. Как говорит мой Наставник:- Если ты считаешь, что ты куда-то идешь, а лица вокруг те же, туда ли ты идешь?
У меня теперь несколько иное. Не буду касаться этой темы. Думаю, что не за горами то время, когда моя писанина привлечет достойное внимание.
Еще немного о гениальности. Если ты считаешь, что тебя не признали и бросаешь начатое дело, то ты так и останешься в категории непризнанных гениев, а если шагнешь дальше – то увидишь всю эфемерность своих выводов.
Главное, что душа обязана трудиться. Чем совершеннее твои усилия, тем совершеннее результаты. Тебе не надо доказывать их гениальность, они найдут своего зрителя и почитателя, найдутся те, кто поймут, оценят по достоинству. За самыми совершенными творениями приходят сами, ты не кричишь за себя. Ты можешь показать, но не доказывать. Человек сам должен почувствовать – близко ли ему то, что ты предлагаешь.
И это НЕ зависит от гениальности.
Не нужно обижаться на людей и нет смысла, если они не хотят делать то, что ты им предлагаешь, а еще и делают так, как понимают. А ты их понимание относишь в разряд недостойного понимания, понимания не того уровня. Предполагается, что ты сам стоишь на более высоком. Тебя можно увидеть, только задрав голову. Ты спокойно обзываешь людей идиотами, хотя, если брать по большому счету, то идиот – это ты, потому что за какие-то небольшие свои победы, отличия от других, ты возомнил себя пупом земли, и хочешь, чтобы этот «пуп» узнали-познали как можно больше людей.
Очень важен личностный рост каждого. Ты растешь сам, растишка, ты не можешь искусственно поднять кого-то до своего уровня, т.е. твое восприятие – это твое восприятие.
Чем лучше твое восприятие, тем больше твое приятие мира.
Конечно, очень хочется, чтобы признали, но, если не признали – это еще не повод замазывать все черной краской.
Мир остается разноцветным, просто, ты, в силу своей «гениальности», из-за непризнания миром твоей гениальности – начинаешь видеть его в мрачных красках и часто скатываешься на самое дно жизни. «На дне», Горького. Собрались на этом донышке самые гениальные, непризнанные, палата № 6, тюрьмы-ссылки-люки-бессонные ночи и прочая туфта.
Просто жить, любить, воспитывать детей в атмосфере любви, давая им истинное понимание жизни, которое складывается в заботе о ближнем.
А в чем твоя забота? Ты пытаешься только одеть себя, чтобы окружающие занялись твоим одеванием-раздеванием, чтобы они признали, что ты достоин «чернобурки» или голубого песца. А если не признают, то они, опять же, идиоты - тоже весьма почитаемая публика, достойная пера самого Достоевского!
Наши известные писатели кропали свои произведения, беря их из своего источника. Чем чище он был – тем чище получалось произведение.
Новизна произведения не в том, чтобы засунуть в него как можно больше недостойного, а, наоборот, постараться оставить только то, что достойно самого изысканного вкуса, самого передового понимания.
«Возлюби ближнего своего больше самого себя».
Это самое достойное понимания человека. Постигай. И из-под твоего пера будут выходить только гениальные произведения, гениальность которых доказывать не придется.
Они с честью займут свое достойное место.
7.08.10