мир удручал. Он был кромешным
и закусившим удила,
и мимо с обликом нездешним
чужая девочка прошла.
в ее глазах, больших и теплых,
анатолийская смола-
времен Ахилла и Патрокла-
плескалась, пела и жила.
кому она была сестрою,
каких седьмых колен Елен?
что перед ней - и Рим, и Троя?-
лишь золоченый прах и тлен.
сквозь суету и оголтелость
она несла в себе миры,
всех солнц оранжевую спелость,
все соловьиные хоры,
все островки бездомной суши,
все лодки в стеблях тростника!
мне взгляд ее расправил душу,
как невесомая рука.