Стопку фотографий чёрно-белых
в мусорный контейнер бросил кто-то
на лепёхи яблок перезрелых,
на шмоток испорченного торта,
на одежды моды стародавней
из комода бабушки Агафьи.
И сюда ж без всяких состраданий
бросил кто-то сотню фотографий.
Кто такой бездушный, бессердечный?
Тот, кто потерял, наверно, разум!
Память – ручеёчек бесконечный:
забываются ушедшие не сразу!
Ветер из помойки вырвал стопку,
вмиг швырнул всем пОд ноги жизнь чью-то.
Бросили её бы лучше в топку.
В печке ей сгореть – одна минута.
Сотня фотографий, словно Опадь,
скорбно распласталась вдоль дороги.
Вот по ней людишки стали топать:
редко кто глядит себе под ноги.
Давят фотографии машины,
рвут на части карточки вороны.
Грустно мне от этой чертовщины,
прячу я в своей гортани стоны.
Перехлёст эмоций в сердце чую:
почему мне фотки эти жалко?
Рассмотреть одну всего хочу я –
на которой девушка в фиалках.
Стыдно только. Вдруг меня увидят
те, которых «жаба» раздирает.
Скажут, у своих окошек сидя:
Голь макулатуру собирает.
Я прошёл дорожку осторожно,
россыпь фотокарточек не тронув.
Тут почудилось мне: всё возможно;
у кого нет совести законов,
как умру я, выкинут спокойно
фото все мои, как хлам, на свалку.
Грязный бомж, ругаясь непристойно,
в сапогах пройдёт по ним вразвалку.
Он давно бездушный, бессердечный,
разум потеряв от жизни тяжкой,
память – ручеёчек бесконечный
с водкой замешал в одну рюмашку.
Грустно мне от этой чертовщины.
Прячу я в своей гортани стоны.
В яблоках глазных – моря кручины.
Глубина их, кажется, бездонна.