Все больше глухоты и немоты
в твоих речах и неуклюжих жестах.
И в книгах - неподъемные листы:
их словно кто-то выковал из жести.
И дом в лесах, над коими закат
застыл навеки с запа=хом жасмина,
скрывается от взгляда, ибо взгляд...
точнее, взгляду - суть непостижима.
Невозмутимо горек чай. И звук
необратимо резок. Значит, где-то
внутри скрывается: вот-вот раздастся стук,
откроешь дверь, где наконец планета.
Вчера ж был коридор. За ним - подъезд.
Сегодня - паралич разбил в постели.
И если станции твоей бежит поезд,
то, может статься, - ты уже у цели.
И если вдруг, у зеркала спросив:
"Который час?", не будешь ошарашен,
готовься тут же лицезреть массив
из кровель золотых и чудобашен.
Ну а пока все больше немоты
в твоих движеньях, взглядах, разговорах.
За рамой - неподъемные мосты.
Дверь ищет оправданья в коридорах.
И о тоске смолчав, нельзя забыть -
тоска не может быть не архаичной.
И, значит, мир, который должен быть,
скрывается за кладкою кирпичной.