По мотивам романа Романа Гуля.
Осень. Семнадцатый год.
В развалинах западный фронт.
От золотых офицерских погон
Отслоился солдатский народ:
«Мир без аннексий и контрибуций!» –
Солдат воевать не хочет;
Мир не естественный и куцый
России беды пророчит.
Я с фронта еду домой
По делам своим господским:
В России имение родовое
Разграблено быдлом скотским.
Вагон переполнен солдатнёй
«шинели» с оружием повсюду:
Значит в российских просторах бой
Возможно, скоро, будет.
Дорога в Россию военных везла
О своём «шинели» говорят.
Я на них не имею зла:
"Сами не ведают что творят?…
И вот она Пенза, дом городской
Встреча с матерью… родные;
Слава богу – все живые
И я вернулся с фронта домой.
Несколько дней настоящего счастья
В настоящей домашней свободе,
Но вокруг назревало ненастье
Отношений в российском народе.
Зыбок покой домашних стен…
В России спокойствия нет;
Силы опасных перемен
Требуют действий в ответ.
Пришло письмо от полковника С –
Моего боевого командира -
Полковник взывал к дворянской чести
Моего офицерского мундира:
Сердце великой России бьётся,
Ещё живы казачьи города;
В Новочеркасске армия создаётся
И полковник звал меня туда.
"Ты жил до сих пор по дворянски честно,
Не среди тупых уродливых рож,
В добровольческой армии твоё место,
Чтобы быдлу не лечь под нож"!
Дни новогодние морозные
Мы в солдатских шинелях без погон
Идём на вокзал, чтоб уехать на Дон -
Там назревают дела серьёзные.
Нас семь человек, но со всей России
Стремится на дон офицерская сила
Под знамёна нового русского Миссии
Имя его – генерал Корнилов.
Вокзал заполнен, поезд забит,
Мы на него уже не успели.
Народ в вокзале лежит и сидит:
Нелегко добраться нынче до цели.
Утро. Просторы везде в снегах.
Горизонты открыты белые.
Мы едем. Все на своих местах.
Усталые, но молодые, сильные, смелые.
Утром мы момент не проспали
И в нужном месте собраться сумели:
В первом ряду в вагон протолкались
И на лучших местах группой сели.
Вагон солдатами переполнен
Заняты пОлки, проходы, туалеты,
Мы тоже играли солдатские роли -
В одежды солдатские были одеты.
На нас внимания не обращают,
В вагоне нет группировок и классов
И хотя настроения здесь вызревают,
Но пока здесь все – народная масса.
Но офицерских погон не видно
Уже сейчас офицер солдату враг
Это опасно, но не обидно,
Мы не были братьями и на фронтах.
Ночами обыски, но не суровые
Искали оружие, рылись в вещах
Власти сермяжные, патрули новые,
Видно, на кашах росли и на щах.
Подкатив к казачьей стороне,
Вагоны почти что опустели.
На станции Лиски без проблем
Мы на поезд другой пересели.
Я задремал, прикорнув у окна,
И как наяву полуприснилось:
ПоднялАсь всенародная волна,
Новая сила в России явилась
Новая армия - новая сила,
Развеет в России раздор и тоску
И во главе её Лавр Корнилов
Ведёт свою армию на Москву.
Его цель - захватить Москву, предателей вон;
Предел разоренью России покласть
И под большой колокольный звон
Учредить всероссийским собранием власть.
Офицерство – пожарские, буржуа - минины
Под новый гимн идет похд,
Красуясь мундирами белыми, синими,
Везде офицеры! Но где же народ!...
В этой армии, что-то не так:
Одни офицеры – мундиры мундиры -
Эта армии без солдат
В ней были одни командиры.
Тело Моё ознобил жар,
Лицо покрыл холодный пот:
В Росии уже горит пожар,
Но его не тушит простой народ!…
Сложные мысли навеяны сном,
В них появились странные краски,
Но я их оставил на потом -
Поезд почти в Новочеркасске.
В вагоне был уже разный народ,
Преобразился, как-то вагон:
Золотились вкрапины господ
И золотых офицерских погон…
В большинстве были, всё же, казаки
По их восклицаниям – будя! будя!
Бросали службу донские рубаки,
На границах области, по ним, судя.
Преград теперь не было на пути,
Пограничной не было стенки
И пресловутая армия Дыбенко
Могла на Дон без препятствий войти.
Вокруг бескрайние в снегу поля,
«На солнце чистый снег искрился»:
Ты и зимой прекрасна, Россия моя:
Я её красоте из окна дивился.
Я замер: обо что-то споткнулся взор,
Вдруг лучи заблестели издалека -
Куполами над городом сиял собор,
А под городом вилась Аксай-река
Медленно громадина собора вырастала
И проявлялся город на возвышении с ней,
В куполах золотом солнце сияло
С каждой минутой сильней и сильней.
И был я потрясён красотой
Безотчётной душевной мукой -
Это возможным было в яркий день зимой
Под музыку вагонных перестуков.
Я безотчётно говорил «Христос воскрес! Христос воскрес!»,
Но вагон, по рельсам двигаясь, повернулся
И, смещаясь влево, храм исчез
И я как зачарованный очнулся.
У всех в вагоне просветлели лица,
Над нами золотился православный крест
Нас чудом встретила казацкая столица,
Готовясь к выходу, все повставали с мест…