ДЕРЕВО
(ХАБАРОВ)
Проросло сквозь меня дерево,
взорвалось гуще тучи в высоком небе оно;
раскляксило пятно тени
на холме моей могильной сени;
зарево
скрыло маревом
листвы;
все воздушные, простодушные,
не удушливо-душные, а послушные
сны
послесмертные
заслонило собой, затемнило.
Змеи глубокоземные
поползли мимо,
шипя,
по останкам костным.
И дерево день ото дня
щупальца венозные,
пуповины толстогубые,
когтистые лапы свои грубые
запускало в нутрину донную.
А потом застыло,
шепча
то девичье скромное,
то мужицкое скоромное;
то мудрое, а то нудное…
Было
оно великорослое, как каланча,
огромное,
широкоплечее, круглогрудое…
Красивое, но строптивое,
неспокойное дерево проросло сквозь меня
и стало со мной единым целым,
и не было с тех пор мне покоя
ни дня
на свете белом!
Гудел ветер-дьявол в кроне;
шурша, шелестел у шершавых широких корней травою;
вился
черными птицами,
да на ветвях громоздких гнездился;
в скрежетание волокняное
обращался;
шатал ствол,
будто на качелях качался;
волком выл зло…
Гневался, возмущался,
с деревом моим ругался…
А дух мой не жалел уши,
слушал его и слушал,
совсем перестал молиться,
жадно пил водицу
грунтовую, пьяную.
Ползал под корявою,
морщинистою кожей
насекомыми,
а у них всё то же,
мне по жизни людской, мирской знакомое…
И я спрашивал у него:
«Зачем слушаешь ты его?
Зачем тратишь свои душевные силы
на брань эту ветро-древную,
унылую?
Зачем пьешь ты водицу стылую,
да опять уходишь в жизнь позабытую, древнюю;
праздную, безобразную;
или в трудовую, грубую,
да только бездуховную, глупую?»
Отвечал мне дух:
«Залежался тут,
от молитв опух
да от бездействия,
каждый миг священнодействуя!
Надоело мне
мирно миром мазать,
ладаном курить,
кадилом крутить!
Хочу снова жить!
А тут, гляжу, интересное дело,
может даже к войне;
да забава, потеха,
не имея тела,
по древу вверх-вниз лазать!
Крикну: «Эх!»
И потом еще: «Хэй!»
А в ответ – эхо
от его ветвей!
Тут и выпить не грех
за здоровье всех!
Выпьешь, веселье, смех!
А в могиле уныло…»
Болью тогда пронзило
меня и моих червей,
дерево мое взвыло
от кроны до самых корней.
Вознегодовал я, разгневался
на духа своего дерзкого,
на ветра-дьявола мерзкого,
на древесность дубоватую,
кольцеватую, проклятую!
И разрезала тучи молния,
и сожгла дотла мое дерево…
В колеснице небесной, огненной,
управляя конями жаркими,
тут спустился пророк Илья
и забрал в мир иной меня…
Но я думаю иногда о том дереве,
что пеплом лежать осталось
на той горбатой земле неверия,
и мне жаль его… жаль, что так сталось.
****
(сентябрь 2011)