МУХА

               
               

Надо убить ее, убить…  С этой мыслью я провалился в кратковременный сон. Проснулся. Бзз…бззз…  За окном лил дождь. По стеклу совершала восхождение крупная муха.  Она поднималась вверх по льду стекла и срывалась, билась между стеклом и занавеской, как сумасшедшая, неистовст-вовала просто- таки и снова, внезапно утихнув, начинала терпеливо двигаться, прямолинейно, зигзагами… Вверх. Зачем? Надо убить ее…Бзз… Я не мог встать с дивана. Теоретически мог, но практически нет, во мне не было волевого импульса к действию, вообще, к какому- либо действию, даже к поворачиванию головы, и я смотрел на муху скосив глаза. Мышцы рук и ног были как вареные сосиски неспособные к сокращению. И мозг был расквашенный, бесструктурный, даже в кастрюльке с прокисшими щами интереснее, в ней имеются куски капусты и пена… Шевеления пены прекращаются как только ты заглянешь, приподнимешь крышку. Возможно ли, что пена в кастрюле с прокисшими щами есть мыслящая материя? Никем не доказано обратное. Отнюдь.                Там есть брожение. Брожения. Брожения умов. У этой пены нет объекта познания. А у нас есть. Бзз… муха на стекле окна, например. Я должен убить ее… Долг. Это долг цивилизованного человека, европейца. Не порядок, если у тебя в доме мухи.  Или пауки, тем более. Твари. Это мой дом, моя крепость. Вообще-то, многие относятся к мухам терпимо, терпимее, чем к паукам. Комнатные мухи кружатся вокруг лампочки или люстры, наворачивают  мирно круг за кругом…  А по стенам движутся их увеличенные тени при этом. Мухи бродят по столу, едят. Пьют.  Когда я служил, на нашем корабле повсюду были мухи и особенно на камбузе. Там не работала вентиляция и воздух был тропический, влажный, плавал пар и в нем медленно и лениво плавали, не скажешь, что летали, жирные, обожравшиеся мухи. Кок, дебильно осклабившись, щелкал их прямо в воздухе, он делал щелчки указательным пальцем. Бродил по камбузу,  держа одну руку в кармане, другой же щелкал мух. 
Как же я буду убивать эту? Нужно будет встать и подойти к окну. Прижать ее занавеской к стеклу и щелкнуть. Фу. На занавеске останется красноватый гадкий след, а на стекле расплющенный труп с выдавленными потрохами. Или наоборот, труп приклеится к занавеске. Я делал и раньше и много раз такое. А что? Есть другой вариант. Взять газету, отодвинуть занавеску и уда-рить газетой. Но тут есть определенный риск. Во-первых, я могу промазать, а муха может улететь. Во-вторых, она может выдержать удар и начнет носиться с необыкновенной скоростью и не скоро  успокоится. Они чрезвычайно прочны, совершенные конструкции, полные энергии, они очень не скоро устают, а когда обнаруживают опасность, могут и затаиться. Где- нибудь за шкафом или под диваном. Ни за что не найдешь.

Если она выберется из этой западни, то дело усложнится. Она примется но-ситься по комнате, бомбардируя меня и все поверхности. Это исчадия ада, из- за одной такой вот дряни я в детстве месяц лежал в больнице с гепатитом. Стоит их ненавидеть.
Я проверил свои ощущения . Нет, ненависти не было, а жаль, может это помогло бы мне встать или хотя бы приподняться. Сесть. Сесть- то я могу? Нет, не могу. Ну сяду,  дальше что? Допустим, встану и пойду… Куда? Мне некуда идти. Например, к холодильнику. Открою его и буду стоять как тупой, смотреть. Там должна быть еда. Откуда там возьмется еда. Что-то там должно быть? Пустые кислые щи. Почему пустые. Пустые- значит постные. Не говорят- постные щи, говорят- пустые. В этом должен быть смысл. Что же, все постное- пустое? Не говорят же – пустое масло, говорят - постное. Мяса в щах этих нет, нет куска мяса, вот и пустые. В чем же щавость щей?  Общавленность масс. Общавленный человек. Ты, общавленый! Как у Высоцкого : траву кушаем, век на щавеле, …
тататата все…а! скисли душами, опрыщавели… а еще вином много теши-лись, разоряли дом, дрались, вешались…  Есть я не хочу, пить тоже не хочу.
 Незачем вставать. Надо встать и прикончить муху… Долг. Цивилизация – это означает, что среда обитания человека должна быть комфортной и безопасной. Никаких мух. Никаких микробов и вирусов. Ям, колдобин и бугров. Когда стемнеет, муха успокоится. Если я включу свет, она выползет из убежища и примется летать по квартире. Залетит в кухню и сядет на стол. Гадкая. Залезет в хлебницу и прогуляется по хлебу, втыкая свой хоботок в него. Ням, ням, ням. Оставит кучу микробов. Я убью ее. Откуда она взялась? Форточка закрыта, значит, она влетела в дверь, когда я входил в квартиру. Или вползла.  Ждала момент, когда откроется дверь, вот оно что. Значит, у нее был умысел. Был замысел, потом созрел умысел. Почему именно ко мне влетела? Предположим, на запах. А что запах? Запах кислых постных щей привлек? От соседей вот, жареными котлетами или рыбой разит постоянно. А вдруг она искала у меня прибежище, может быть она почуяла, что я особенный, не как все? Конечно же! Другие убили бы ее сразу и не думая.  Так вот оно что. Я мухоизбранный. Это другая сторона медали. Можно увидеть знак судьбы, увидеть в мухе посланницу или испытание. Например, искушение убийством. Шесть часов вечера такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года. Я стал убийцей. Ну и что, что мухи, по большому счету все равно, а большой  счет- это главный счет.
Значит, меня хотят сделать убийцей.
- Каковы мотивы преступления?
- Желание жить культурно.
- Ценой убийства?
- Выходит, что так.
- Расстрелять.
-Эй, эй! За что! Вы ставите на одну планку жизнь человека и мухи? Для вас все равно?
- А что такого? Ради порядка и безопасности, ради самой цивилизации всей, можно пожертвовать потенциально опасными типами.
Вы шлепнули муху исходя из личных побуждений, а мы вас- из обществен-ной необходимости. Точка. Лежал бы себе мирно на диване и не дергался бы, лучше было бы.
Подосланная муха взобралась под самый верх стекла, сделала там поворот и стала спускаться. Сорвалась. Бззззз…. гадина.
Впрочем, и я - ничтожество. Если бы это было бы не так, если бы я, как чело-век чисто, ну, вообще человек, не был бы ничтожеством,  я мог бы убить эту муху одним лишь усилием мысли. Я мог бы послать заряд энергии и пора-зить ее, как лазером. – Сдохни! – сказал бы я ей и она бы покорно опрокинулась,  дрыгая своими противными шестью ножками. Дрыг. Дрыг. Все.
Я напрягся (а чем напрягся?), мышцами лица, вернее , одними бровями на-прягся. Стоп, чем надо напрягаться в таком случае? Кто его знает, нигде такому не учат. Я стал пристально, не мигая смотреть на муху и говорить про себя : УМРИ, УМРИ, УМРИ…  Нет, чепуха. Не логично. Только что я раз-мышлял о том, что я не хочу быть убийцей, и тут же пытаюсь прикончить живое существо мысленно. То есть не хочу порешить ее механически, физи-чески, вступая в физический контакт, но в помыслах – пожалуйста. Если дело в том, что помыслы мои недостаточно серьезны, то я не знаю, с чем сравни-вать. Чем измеряется мощность мысли? Ее материализацией. Она может быть непосредственной и опосредованной. Ну и где ты видел непосредственную материализацию мысли. Нигде. Даже слово молвить чтобы, надо мускулы напрячь. В этом есть спасение. В чем спасение? В том, что вот я не могу сократить ни единого волокна своих мышц и это продлевает мухе жизнь.  И мысленно ничего не могу с ней сделать.  Точно так же, возможно, по этой же причине не прихлопнут еще и я. А кто- то уже прихлопнут. Ну- ка, это интересный ход, ну- ка … Допустим, некто Икс, имея помысел и умысел, замысел, берет авторучку и лист бумаги. Он водит кончиком ручки по бумаге и пишет слова. Не бог весть, что за мускульное усилие. Информация с бумаги считывается другими людьми и они срочно сокращают мускулы ног и голосовые связки, отдают команды. Еще большее количество людей  начинают сокращаться и двигаться, запускать механизмы. В результате взлетает самолет, который роняет  на меня бомбу. Шмяк. Не-ет, это очень хорошо, что все- таки нужны реальные материальные усилия. Где-то кто-то может еще и не захотеть запускать самолет. Или скажет мистеру Икс: « Да пошел ты… к такой- то матери иди. Не хочу стрелять. Или бомбить. Сам стреляй».   Вот возьму я лист бумаги и напишу приказ.
                Приказ.
Приказываю артиллерийскому полку номер один уничтожить муху.
 Нет, не так. Приказываю главнокомандующему противовоздушной обороны (противовоздушной, блин!) уничтожить муху. Принять все меры к уничто-жению мухи.
 И меня отправят в дурдом. А их не отправляют! Главнокомандующих. Тем не менее, как им не печально, но и они не могут уничтожить муху усилием воли или мысли.
 
Муха тоже не может убить меня усилием воли. Это нас сближает. Приятно. Приятно? Ужас. Неприятно! Совсем неприятно. Да. Я ничуть не лучше мухи. Напротив, мухи лучше нас. Честнее, проще.
У них такие чудесные глазки, карие бархатные, а у некоторых зеленые. И нежные хрупкие крылышки. У них, как известно, фасеточное зрение, то есть, глаз собирает зрительную информацию посредством фасеток, множества ячеек, каждая из которых строит свое изображение. Вот так они очень хорошо видят и летают лихо, на обалденных скоростях и никогда не налетают на препятствия и не сталкиваются случайно в воздухе как это бывает с самолетами людей. Спрашивается, зачем все это? Чтобы просто примитивно размножаться. Больше незачем. И служить пищей другим тварям. Все.
В комнате стало сумрачней. Нет, не возможно, я должен встать и что- то де-лать. А вот мухе ничего не надо делать. А мне надо что- то делать, это отвратительно, невозможно вот так праздно проводить время, ведь это время моей неповторимой жизни. Я должен встать и прихлопнуть муху и заняться делами, ведь их много, кругом долги и я должен. Когда это случилось, что я оказался весь в долгах. Муха никому ничего не должна. Нет, она должна сдохнуть, а я должен что- то делать для общества людей. А у мухи нет общества. И эти стены и занавеска для нее чужие! Враждебные. А мне ? Разве мне эти стены роднее чем ей? Что я вижу от этих стен, они меня оберегают? Заслоняют. Оберегают? Губят. Я лежу тихо и даже бззз… не говорю, я не могу пошевелиться, а муха борется за свою жизнь. Ну, предпо-ложим, не борется, а просто мучается и хочет выжить, тянется к свету, смутно ощущая, что там ей будет лучше. А мы не смутно ощущаем? кто скажет, что не смутно?..   
Все мы- порождения природы и так далее. Тупиковый ход мысли.
Муха движется. Я лежу. Откуда берется энергия  у организма. В клетках идут химические реакции с выделением и поглащением тепла. У мухи идут и у меня идут тоже. Так. Идея, допустим, в головном мозге в виде чего? в виде, наверное, электричества. Электронных сигналов. Дальше они идут как по проводам по нервам куда-то. Моих слабых знаний не хватает, чтобы знать куда точно , но не важно, куда-то ведь идут. И там они усиливаться должны, факт. Типа, усиливается напряжение и еще дальше идут к мышцам, заставляя их сократиться. В мышцах должна быть наготове своя сила, в клетках  мышц. Что же, у меня ее нету? Мысль есть. Сейчас отдам команду пальцу, чтоб по-шевелить им. Я хочу пошевелить пальцем ноги. Шевелись! Не шевелится. Или шевелится? Плевать. Бред . Мне все равно. Как-то надо преодолеть депрессию. Убить муху. А может и не надо, буду лежать, пока не сдохну сам. если бы мне захотелось есть, я бы, скорее всего встал бы, но есть не хочется. Почему-то не хочется и пить. В туалет надо? Не надо. Но ведь захочется? Вот тогда и встану. Должно же само захотеться, черт возьми. Тело живет своей жизнью и оно должно захотеть шевелиться , испражняться, питаться и тому подобное. А, женщины! Они обольстительны , ну- ка … Груди, попы, ноги… Бззз…бззз…На свете огромное количество женщин, колоссальное количест-во, их тревожно много, чего же я лежу зря один? У меня депрессия, вот оно что.  Никто не сказал, что у меня депрессия. Я сам это знаю. Это когда все пофиг по-настоящему. «Мне пофигу все!» – говорят хвастливо подростки- «пофигисты». Знали бы они что это такое на самом деле!
На самом деле… самое дело. В реальности, а не в иллюзорных выдумках , когда из попы мамин пирожок торчит… Депрессия это все-таки и не голод. Уже даже и не голод, это воплощенное ничто. Вчера еще  меня грела идея, что БОГ-  ЭТО ВСЁ, ЧТО НЕ Я. Однако же, ничего не изменилось и я не стал чувствовать себя тверже ничуть. Не обрел никаких волшебных качеств, старею как и все. Дохаю. А ведь надеялся получить преимущества. Признайся, гад. Не для того ли ты ищешь Бога, чтоб получить преимущество перед другими? Я думал, что нет, не потому. А оказывается потому. Волей-неволей потому. Не болеть – преимущество? Не стареть? Обрести вечность, не предстать на Страшном суде. Наоборот, когда живешь как скотина бездумно и шкурно, ничего плохого не происходит, руки и ноги сами движутся, а теперь вот об этом думать надо. Говорят, что если делать мимические упражнения, например, специально как бы улыбаться, то может улучшиться настроение. Да пошло оно все…  Бзз…бзз…
«- Вот истинный монотеизм, утверждаю, что все, что не есть Я, то есть Бог.
- Что ж, и муха есть Бог?
- Нет, муха часть, а я сказал, все , что не я. Неизбежно познающий делит мир на две части, не на субъект, объект, а на Я и не Я. Это вот «не Я», целостное ВСЁ и есть Бог.
- Но несет ли каждая частица этого «не Я» божественную суть?
- Да, конечно, но это именно частица, так ее и надо понимать. Она не тожде-ственна целому. Частицы, части  целого, утверждаю, что Бога, являются объектами познания. Научного анализа, например. Их может быть сколько угодно, сколько захочешь. В разные времена по-разному.
- Но познавая части, не познаешь ли целое?
- Нет, познать « Все, что не Я» нельзя. У разума нет такой синтетической силы. Но вот что доступно, так это убедиться, что все, что не я и есть Бог.
- Уничтожая части, не уничтожаешь ли Бога?
Нет, уничтожить мы ничего не можем, а вот трансформировать- да. Сломать- да. Но не Бога, а лишь микроскопические части. Впрочем, здесь возникает проблема добра и зла. Так как существовать не трансформируя мы не можем, поэтому и следуем тому, что доступно- добру и злу. То, что мы называем научным познанием мира- это попытка услышать, увидеть , получить Весть – информацию, послание от Бога. Этим следует заниматься.
- А путь Зла?
- Это взрыв, бессмысленное, без поиска Вести измельчение. И энтропия.
- Какова же практика?
- Культурный императив.
-Что такое культура?
- Думают, что это товар и способ его потребления. Люди стремятся создать безопасную и предсказуемую, комфортную среду обитания, но это не реальная цель, среда перерастает себя и рушится. Можно создать иллюзию. Многие считают, что это культура. Но культура в общем-то, процесс, процесс договора о правилах общежития. Касается каждого. Всех в макро- и микро- мире…»

Может быть я уже умираю. Не может быть. Почему не может, может. Вот не могу пошевелиться и встать. Ну, допустим, это не так, я наверняка мог бы встать, наверняка мог бы. Частица « бы» мешает. Это «бы» и есть смерть, вот оно что! Пока есть другие слова, она прячется, не выказывает себя. А потом остается только она и все. Почему я ничего не хочу. Потому. Потому что идет осенний дождь. Муха эта тоже умирает. Стоп, что такое тоже? Да, скоро будет зима. Муха уснет и , возможно, не проснется больше. Не в этом году, так в следующем. Интересно, сколько они живут? Кому интересно, тебе интересно? Когда я был курильщиком, я бы встал, мне бы захотелось курить и этот могучий позыв заставил бы меня дергаться. Вот захотелось курить и приходится двигаться. Я бы прошаркал на кухню, взял бы спички и сигареты, зажег бы спичку… Допустим, сигареты закончились. Пришлось бы идти в магазин и так далее. Теперь лежу и все дела. Дел полно, но ничего  не охота делать. Алчности во мне нет. Не хватает алчности, тщеславия. Нормальной здоровой зависти. Хотя бы вот к этой мухе. Она бьется, тщится вовсю. Надо сколотить миллион. Для начала. Потом второй. Еще и еще. Есть же такие люди. Частицы Бога. Наживают деньги, живут со смаком. Даже если их зав-тра арестуют за воровство, сегодня они будут преть в сауне, пить и жрать , насыщаться полноценно. Строить особняк . Особняки. У них не бывает де-прессий или бывают? Или у них сплошная депрессия, запоры и простатиты? Драйва нет у меня. Темнеет. Муху мне не одолеть, она вылетит в комнату, а когда я усну, она начнет ползать по лицу, по глазам, по губам. Дрянь. Черта с два я усну, не смогу уснуть. Ровно как и не могу проснуться. Я не могу проснуться, потому что мне это не нужно, я понял. Но не понятно , почему мне не нужно проснуться. Ну ради человека в себе? Нет. Ради Родины, Отечества ради ! Вставай… заклейменный…раб. Раб Божий.
Встать ради убийства толстой синей мухи. Умыться, побриться, вычистить зубы, сделать зарядку. Надеть чистую белую майку, спортивные штаны и, белозубо сияя,  делать рывки руками вправо, влево, вправо, влево… Наклон, прогиб. Да, но дело к вечеру. Тогда я сделаю это завтра утром, в шесть часов утра бодро вскачу, а на завтрак поджарю яичницу, выпью стакан кефира. Пойду на работу. Типа на работу. Никакой работы у меня нет. Идти никуда не надо. Если бы мне надо было идти на работу! Двигаться с потоком рабо-тяг, обмениваться шутками, болтать о бабах, женах, пиве, футболе.
Нормально стареть. Хотя бы брюзжать. Тупо гоняться за мухой.

Зная, что на все есть ответы,
И всем ответам –грош цена,
Что правда, как и неправда,
Тоже не бывает одна,
У реки сидел пенсионер
И знал.
В общем, он уже не пытался ничего осмысливать.
Пенсионер глотал кефир, глоток за глотком, нудно.
Смотрел, как маленький буксир,
Тащит большое судно.
Смотрел, делал свои глоточки,
В висках его стучали молоточки ,
К их звону он прислушивался с полуулыбкой,
Сидя на скамеечке маленькой глыбкой…
Над рекой кружились птицы,
Это были чайки.
Пенсионер думал, довольный:
Чего им не сидится,
Вот раздолбайки…
И о рыбаке с удочкой думал, зевая:
Неужели поймает, вот раздолбай, а?

Когда я сочинял это стихотворение, мне, наверное, было хорошо…Не помню. Скорее всего, да. С чего бы? Хоть немного влезть в чью-то шкуру. Кайф? Чушь. Может быть и не совсем чушь, допускаю, что в этом что-то есть существенное, важное. Вообще-то похоже на тренировку с целью какого-то достижения. Телепатии, телекинеза… Да, да…волшебства. Которого не будет все-таки. Чувствую, что не будет. Вот откуда депрессия. Клин в голове.


С кропотливым шорохом пытливо
Изучают мою кредитоспособность,
Выворачивают мои карманы, а я стыдливо
Прикрывая оголенную область
Все не верю, не могу поверить,
Что я тоже субстрат, часть массы,
Что меня можно измерить
Поставить в очередь у кассы.

Как странно. Чтобы доказать свою дееспособность я должен встать и при-кончить насекомое. Будучи дееспособным, я докажу себе и всему цивилизо-ванному человечеству, ненавидящему мух и так далее… друг друга тоже, что я человек …

В проемах и закоулках пахнет пищей,
Усовершенствованное стойбище
Шевелится людьми и бдит,
Так же, как, допустим, и в неолит,
Сгущая энергию света и возбуждения,
Ритмами песен и движения,
Отгоняли смертельный страх…
Энтропия. И в сузившихся зрачках
И в катящихся колесах огней –
Перед энтропией
Уже осознанный трепет,
НО ПО-ПРЕЖНЕМУ БОГОВ СЕБЕ ЛЕПИТ
Человек, слепиться с ними желая,
Холод Космоса превозмогая…

Муха все еще бьется об стекло, встать, встать! Встать, мать- перемать!

На вишневой коре
Была капелька клея.
И светилась она, фокусируя свет!
Приобщиться к процессу желая скорее
Сковырнул ее пальцем какой-то поэт.
Он рассматривал палец и недоуменье
Выражалось на детском лице без вины.
Он слизал эту капельку словно варенье
И палец обтер о штаны.

Муха! Убей муху, сделай это! Замочи ее, ну же!

Мозг в состоянии раствора,
Перенасыщенного вздора,
В нем едкий порох мелких букв
Цветущие « деревья клюкв»,
В нем силуэт монастыря,
Что отражается зазря
В безрыбной озера воде.
Где рыбаки и рыба где?
В нем вековая паранойя,
Любовь к перемещенью строем,
В нем все войска всех генералов
Передовых да и отсталых,
В погонах, да и без погон.
И монастырь рождает стон…

Бззз. Бз-з-з-з-з-з-з-ззззз…


КОНЕЦ