Как просто: взял и умер, —
сердечный приступ, —
на смерть как будто тумблер
поставил быстро.
Рыданья не душили
меня глухие:
с ним отношенья были
у нас плохие.
Переходили в ссоры
все наши встречи,
аж колыхались шторы
от бранной речи.
Теперь лежит в могиле,
как будто нЕ жил.
Я без противосилы
стал слишком нежен.
Он был мне ненавистен.
Но при народе
клянусь, что неповинен
в его уходе.
Хотелось мне, не скрою,
в порыве злобы
убить его порою,
заткнулся чтобы.
Но всем своим порывам
я знал границы
и сразу после "взрыва"
ходил мириться.
И вдруг случилось... ЭТО, —
с небес упало,
мой недруг канул в Лету,...
и пусто стало.
Да, доброты не знали
мы меж собою,
но смерть не призывали
быть нам судьёю.
Дружить ли, быть врагами, —
то наше дело.
Как смерть в него руками
залезть посмела?
Кому — успокоенье,
кому — могила, —
она без разрешенья
за нас решила.
Никто меня не бесит,
дышу спокойно,
но в сны упрямо лезет
ко мне покойный.
Выходит, очень просто
убрать помеху:
всего лишь до погоста
помочь доехать.
Я этого не делал,
да и не думал, —
судьба так захотела;
я только сплюнул.
Я не пущусь в рыданья,
но жалит остро
и душит осознанье,
что всё так просто.