И превратится шар земной в планету тараканов

 
 
ТАРАКАНЫ

– Все это нам известно понаслышке,
и потому, Учёный Таракан,
хотим узнать приятнейшую новость
из первых уст. Затем и собрались мы.
Учтар, как называют Вас в народе,
Вам – слово, дорогой!

– Благодарю.
Два дня назад я на хозяйской кухне
пробрался в блюдо, что прикрыто было
газетою. Вдруг слово «тараканы»
попалось на глаза мне, и тогда
за буквой букву дальше стал читать я.
Так я узнал, что в третьей мировой
погибнет на планете все живое.
Погибнет. Может быть, за исключеньем
одной из сорных трав да тараканов.
Что? Под статьей, где это утвержденье,
научные светила подписались,
Но дайте досказать мне!

– Им не верить
нет никаких, конечно, оснований.
Подобным утвержденьем люди сами,
не ведая того и не желая,
в нас, братья, укрепляют дух бойцовский.
В нас, жертвах геноцида и, по сути,
бессрочной необъявленной войны.

– Пред миром признают они за нами
и жизнестойкость, и непобедимость,
да и само бессмертье.

– Сладко знать,
что мы переживём своих врагов!
Тех самых, что сегодня продолжают
гнать отовсюду нас, давить, травить.

– Тех самых, что всегда нас презирали,
отказывая по-расистски нам
и в разуме, и в личности, и в праве
на жизнь саму.

– Уже не за горами
наш звёздный час! Заселим всю планету!

– Никто плодиться нам не помешает,
ведь, кроме нас, не будет никого!

– Свою цивилизацию построим!

– Земля людей навеки превратится
в планету тараканов!

– Прекратите!
Да замолчите, наконец! Довольно!
Чем лучше он людского шовинизма,
ваш тараканий национализм,
ваш реваншизм, из всех щелей полезший
и пахнущий так дурно, что, простите,
меня тошнит! Жестоки люди к нам,
и ваши чувства мне вполне понятны.
Но вы должны понять и человека.
Как должен поступить он, обнаружив
на собственном обеденном столе
воришек, нарушителей границы,
лазутчиков? Увы, в подобной роли
не раз, не два бывал и я, Учтар.

– Действительно, Вы перешли границу,
словами очернив своих сограждан,
но проявив сочувствие врагу,
который испокон несет нам гибель,
однако скоро сам же захлебнётся
в своём огне.

– А с ним сгорим и мы!
Да не узрите в этом очерненья,
но тараканы не огнеупорны.
А разве к лютой стуже мы привычны?
Кто не исчезнет в пламени военном,
тот превратится в мёртвую ледышку
при наступившей ядерной зиме.

– А что Вы, наш учёный, говорили
всего лишь пять минут тому назад?
Выходит, про газету Вы солгали!

– Нисколько. Мне не дали досказать,
вовсю развыступавшись.

– Доскажите!

– В моём рассказе, как теперь я понял,
друзья, вы мимо слуха пропустили
простое выраженье «может быть».
Вопрос о выживанье тараканов
(хотя мы, по сравнению с другими,
довольно стойки против облученья)
ещё покуда – в дымке.

– И прекрасно!
Мне, Матке, и потомству моему,
и людям тоже не нужна, поверьте,
та мировая, о которой столько
здесь говорилось...

– Рано или поздно
война случится. Это неизбежно.

– Война, война... Чего вы развойнялись!
И плохонькое сосуществованье
неизмеримо лучше, чем любая,
пусть самая хорошая война!

– С тобою, Матка, полностью согласен
не только я, Учтар, но большинство
ютящихся в щелях собратьев наших.
Да, большинство подпольного народа.
Пускай мы, с точки зрения людей,
какие-то букашки-таракашки,
но даже нам понятно, что безумство
по имени Война
лишит планету
и Разума, и Жизни вообще.
О, человек! Он явно возомнил,
что лишь ему принадлежит планета...

1989
(из книги "Необходимость", 1990)