О, Есенин, рвал ты грудь с надрывом,
Оглашая рощу и поля,
Пел тоску, что вызрела нарывом,
Заглушая трели соловья.
Птичек свист любовью одурманен
По весне, любовью голосист.
Твой же голос - будто в грудь ты ранен,
И готов упасть, как жёлтый лист...
Ты такой и близкий и далёкий,
И всегда немыслимо родной.
Не с того ль пошёл и я дорогой,
Что, увы, кончается стеной?
Не с того ль и я ору до боли,
Ломом бью по клавише души,
Что любя, как ты, и лес, и поле,
Жить не смог, как ты, в родной глуши?