Суббота. Лето. Впопыхах
В рубахе красной и в трусах
Огонь на жаркое свиданье
На всех парах несётся к бане.
Та холодна, но дров навалом.
А как открылось поддувало
И спичка чиркнула, так страсть
Внутри её тотчас зажглась.
Огонь, взобравшись на полено,
Трещит про чувства и колено
Ну, гладить ей и тыкать в бок,
Стреляя искрой в потолок!
А баня – будто так и надо –
Закрыла дверь и рада, рада
Охальнику. Аж, печка в ней,
И та печётся об огне.
О, надо видеть эту сцену!
И у воды теплеет в венах,
Не от этого ль потом – ну да! -
Кипя, заёрзала вода:
Мол, это что ещё такое,
Опять ни сна мне ни покоя!?
Минуту-две побулькав всласть,
Открыла кран и полилась
В корыто, в тазики и шайки.
Уж к ней примкнувшие мочалки
Мохнатым боком что есть силы
Терзают ягодицы мыла
И так и этак. Вот умора!
Под стать Содому и Гоморре!
Щекотки, видимо, боясь,
Куда-то сразу смылась грязь.
Плясать пустился веник с паром
И рукавица с ним на пару.
И мыло, ёрзая везде,
Нет-нет да ластится к воде.
А эта в брызгах вся смеётся,
Как будто только из колодца,
Течёт и льётся – только вьёт! –
На разошедшийся народ!
А тот ещё, опять, сначала!..
… И голых баня вспоминала
Потом весь вечер – срам и стыд! –
И долго не могла остыть.