Мы так выверяем фразы, будто гуляем по минному полю,
Где любой неудачный шаг будет хуже, чем даже расстрел.
Мы куем себе цепи, подрезаем крылья и путь на волю
Превращается в дверь на стене. Рисунок. Кирпич и мел.
Кирпичи под руками теплы, они ловят летнее солнце.
А внутри застывает лед осколками памяти, пулями фраз.
В эту стену бы дверь что ль какую, арку, ворота, оконце...
Хоть намек на возможность увидеть в зеркале "нас".
Кирпичи под руками теплы. На дворе ведь все еще лето.
Плюс тридцать два на солнце, плюс двадцать девять в тени.
Я иду вдоль стены, ловлю отголоски слов и верю, что где-то
Огоньком сигарет вишневых в ночи ждут посадочные огни.
Часы отмеряют секунды, минуты, недели,
А потом сразу годы, где месяц идет за три.
Сердце бьется нелепо быстро: я не успею.
Мне осталось чуть-чуть до последней зари.
И последний рассвет мне будет стучаться в окна.
(Кузнечики стрекотали всю ночь и не было звезд).
Я живу по ночам. По утрам почему-то блекну.
Я иду вдоль стены. Вдоль реки. Где-то должен быть мост.
Мне осталось чуть-чуть до последней зари.
И костер в моем сердце, наверно, почти догорел.
Об одном попрошу: пожалуйста, не смотри,
Как на рассвете меня поведут на расстрел.