Жила в Скуратове гадалка Рита.
Была она мудра и родовита.
Господь ей отпустил таланта меру –
Изобличать лукавство и химеру.
Цыганка эта вправду что-то знала,
Хоть вместо магий справочник держала.
Упавшему порой хватало слова,
Чтобы с колен подняться к жизни новой.
И я, признаюсь, у нее была,
К ней душу помраченную везла,
Которая без устали твердила,
Что жизнь ей стала просто нестерпима.
...Уж тридцать лет минуло с этих пор,
Но вспоминаю институтский двор,
Где встретилась с студенткой ненароком,
Обремененной странною морокой.
«Ты не поверишь, когда он приходит,
То будто сила из меня уходит.
Одаривал так щедро! Но прилип
К душе его назойливый двойник.
Все кажется, что он за мной идет,
Следит глазами, словно душу пьет.
Друзья пророчат свадьбу и пирушку,
А я с тоски боюсь попасть в психушку.
Кажусь себе я тенью чьей-то тени, -
Сил не хватает встать уже с постели…»
Как маятник на сломанных часах,
Качалась дева в жизненных тисках.
А камешки больных, иссохших глаз
Лишь дополняли трепетный рассказ.
Бедняжку от любви ее «горбатой»,
Подумавши, зову в свои пенаты:
«Поедем! Рита многим помогает,
Умаливает беды и спасает».
Как за соломинку девчонка ухватилась –
Узнать, что ж за хвороба с ней случилась.
Решили ехать. Уж вечор сидели
На лавке дома под кустом сирени.
К нам вышла не веселая плясунья, -
Со взором огнедышащим вещунья.
И, посмотрев пронзительно в глаза,
Рекла ту правду, что забыть нельзя.
«Душа болит. Что... много подарил?
Ведь с каждым платьем отнял столько сил!
На откуп душу пил... хотел до дна.
Я прекращаю связь! Чур, сатана!
То порча, не любовь, пойми, дитя.
Возьми платочек ситцевый. Шутя
Потри им лоб чумного жениха,
Потом сожги. Уйдет твоя тоска!»
И дальше ничего не расспрося:
«Я справлюсь. Привези на стол гуся.
Считай, что это жертва за мой труд –
Помочь уйти от цепких вражьих пут.
Да не забудь скропить святой водой
Те вещи, что на гроб даны бедой».
Как лист осиновый девица задрожала,
Бледнея, ничего не возражала,
А через год, ну так поздоровела,
Что вышла замуж... за другого смело!
А прежнего как будто и не знала.
Цыганку Риту редко вспоминала:
Как та встречала с миром у ворот
Двадцатым веком порченный народ.
Уже вещуньи чудной нет в живых.
Да пропоет ей соловей мой стих!
Я не забыла дом большой на взгорье,
Через который шло людское горе.
Взгляд золотой, резные крылья носа...
Народ застыл во времени с вопросом.
Август 2005