Мне сказали 40 раз по разу,
Семь раз отмерь, а после режь,
Бросать копейку в воздух Я устал,
Но постоянство в натуре моем всеядном,
Всегда лежит, как опус на хвосте,
Себя транжирить, а после разлагаться,
Ну, не по мне такое,
Я вовсе, отставал,
И в те лихие, и крутые братства,
Себя на лик, я так и раздавал,
Оскалом в небе, и потухшим взглядом
В залете новых, неопознаных вешин,
А то что было, и когда решаться,
Я отступал, в залете новеньких вершин,
Решенье есть, а после та картина,
Себя отмерить, точно на витрину,
И так пошли, все дни, в новом же,
Но раздражаться, тут не выход дела,
Былое, что опомниться, течет почти всегда,
И нате так, возьмут, что в никогда,
Но я успел, отметить, в той залетной массе,
Когда течет, тот слог, и ломится рука,
Не обезволить, и так, чтобы нерасквасить,
А режет слух и поднята рука,
На старте, на арене, тощий гриф сжимая,
Все прошлое, в залете,
Ну а там и трын трава,
Ушло, пришло, свое же, в новой массе,
И так, что там без помощи,
Но только лишь, на свете ряда вон,
Глядишь, пока, не сломлена строка,
И так взывая, арена, та не новость,
Свое же гложет, ну а там и отыскать,
Пора сдавать, а после подитожить,
И новое словечко в сердце только лишь,
Тут надо отыскать,
Но и лихих, тут нету,
Все ставьте на монету,
Мол, кон идет от мощи той,
И дела нет, всегда,
Но кажется, порой,
Я обрету покой,
Когда, тогда, а после перебой,
И там мгновении ока,
Когда идет гурьбой,
И кажется отбой,
Но все таки решается,
И что то отворяется,
И там, почти свершается,
То, что стоит горой,
А после, уже отбой...