Все дети – хорошие психологи. И хорошие манипуляторы – ещё в первоначальном своём пелёночном состоянии они умело пользуются плачем и криками для достижения своих целей. И пусть кто попробует противостоять…
Они так давно жили вдвоём, что память о жизни до неё померкла и поистёрлась. Как-будто созданы друг для друга, они были больше, чем мать и дочь – они были друзьями. Во всём доверяя друг другу, всё обсуждая и всегда приходя к единому мнению. Она не считала себя великим психологом, тем более хорошим воспитателем – просто любила свою кроху. Когда-то кроху, теперь уже девочку-подростка, без пяти минут девушку. Любила без оглядки, за что частенько получала порцию нравоучений от собственной матери. «Ты её балуешь, вырастет – хлебнёшь горя» - пожалуй, эту фразу она слышала как минимум раз сто, или двести. Но она не внушала ни страха перед растущей дочерью, ни мысли что-то менять в их отношениях.
Почему нельзя привить индивидуальность? Почему одни ведут, другие идут? – единственный момент её беспокоил в дочке, её ведомость, её зависимость от окружения. Сама она жила без оглядки на мнения других, чьи-то суждения, или даже осуждения, совсем не колебали мирного течения её жизни. Дочь, наоборот, болезненно переживала, расстраивалась до слёз, когда выбивалась из общей стаи. «Мама, все идут… мама, у всех уже есть…, мама, все собрались….» -джинсы должны быть, как у лучшей подружки; в кружок надо ходить, в какой подружки ходят; держать подружкину диету, когда сама на грани анорексии. Беда, да и только.
Чувство вины за отсутствие папы в их жизни не преследовало её – но давало о себе знать именно в том момент, когда она имела полное право отказать дочери. Вот тут и внутренний голос, и скребущие душу, кошки – " как ты можешь держать малютку в строгости, когда ты уже лишила её отца в угоду собственному Я?». Да, мягкостью своей и доступностью она, казалось, компенсировала неполноценность их семейного состава. Чтобы дочь не чувствовала себя ущербной, ей разрешалось быть как все. Нравятся подружкины джинсы?- купим такие-же. Хочется в кружок вслед за подружками? – бросаем музыкальную школу, идём в кружок.
Дочь учится в первую смену, потому приходит домой далеко до её возвращения с работы. Делает уроки, готовит ужин. Не обладая особыми кулинарными способностями, сварить замороженные пельмени к приходу мамы, она может. Тут главное не умение, а желание встретить горячим ужином. После они всегда плюхаются на диван, плечом к плечу, чтобы чувствовать тепло друг друга, рассказывая о прожитом дне. «В школе новые учителя, математичка постоянно бьётся в истерике, одаривая кого не попадя двойками, мы решили её наказать» Она лениво листала каналы телевизора, как от уха до мозга стремительно пролетело «наказать». Заглянула в глаза дочери – спокойный, слегка печальный взгляд. «Какую маленькую мерзость вы придумали, математические ленивцы?» - уж она-то точно знала, что двойки – это не настроение преподавателя, это лень учеников. «Мы решили сброситься с крыши школы, оставив прощальную записку, что во всём виновата математичка» - детский голос не дрогнул, будто подобное решение было обычным рядовым делом в её будничной жизни: «И не надо меня отговаривать, мам. Пойми, все пойдут. Весь класс».
Гром средь ясного неба – это когда ни тучки на небе, ни ветерка. Ничего не предвещало беды. Как привить ценности, в которых сама давно усомнилась? Жизнь – это ценность, но как часто она ловила себя на мысли, что сама живёт лишь для дочери. Чем её остановить, что ей рассказать? – что упустит она в результате такого нелепого шага: мучительный процесс взросления, когда уже многого хочется, но ещё многого нельзя…, впоследствии – неудавшийся брак.., это у них, похоже, семейная черта, дальше – проблемы на работе…, а куда без них?, и только любимое чадо, кровь от крови твоей, плоть от плоти – единственная отрада в этом, часто глухом и жестоком, мире. Но девочка сама ещё ребёнок, как её удержать этой эфемерной любовью к будущему своему дитя? Удержать возле себя силой, запереть – и будут на совести и её, и твоей 23 школьника. Конечно, будут – не все дети делятся самым сокровенным с родителями. И не все родители будут знать, что завтра их детки не вернутся после занятий.
Она смотрела на своего ребёнка – та, как ни в чём не бывало, смотрела телевизор, улыбалась. И нечего было сказать. Отпустить, уважая детский выбор…
«Спокойной ночи, моя» - она чмокнула дочу в щёчку, ушла. Вернулась, зацеловала сквозь слёзы, молча, без укоров. Ушла к себе, написала в блокноте записку.
Утром они уже не встретятся…