Весной, когда всё расцветало,
Я шёл, счастливым, в голубую даль,
Дорога, подо мной, бежала
И прошлого, совсем, не было жаль.
Источник впереди струился,
Попутный ветер, провожал меня,
Ручей, на солнышке искрился
И радовалась жизни вся земля.
Но, тучей черной тьма затмила солнце,
Приятный ветер, вдруг сменился мглой,
Под вой волков,бежали молча овцы,
Пути не зная, но страшась годины злой.
Стегая их, погонщики кричали,
На вид, как люди, но нет, то не они,
То львы, в людском обличии рычали
И пожирали тех, кого могли.
Тех, кто упал и тех, кто выбился из силы,
Тех, кто не бежал туда, куда бежали все,
Во мрак, до общепринятой могилы,
Но, а не к свету, тьма, то здесь везде.
И тьму за свет, покорно принимая,
Толпа овец, как в полудрёме идя,
Своих упавших, всех, ногами попирая,
И, впереди, за идущими, следя.
Сплошным туманом, мгла, покрыла землю,
Затмивши всем, свет Утренней Зари,
Принесшую рассвет весны надежду,
В сердца, любовь, вселившую внутри.
Небесный свет тот, игом подменяя,
Любовь, сменив на гордости обман,
Но, к свету, вроде, следовать желая,
Бежали овцы, под чужой дурман.
Смотря на мрак, не видя, в нем, обмана,
Смотря на вред, не видя, в том, вреда,
Но, полагаясь на лице дурмана,
Не видели, что всех их ждет беда.
Я закричал: «Господь, открой им очи.
Ты путь, Свой, Сам на небо укажи!».
И голос тьмы услышал: «Сам не хочешь,
Так дай другим, по моему, идти.
Ты сам не знаешь, что такое полдень,
Не видел ты и Утренней Зари,
Как можешь ты, мешать и ритм движенья портить,
Следуй за нами и ничего не говори».
Но, я пытался их привлечь внимание,
Остановить опасную ходу,
В ответ, я слышал, только порицания
И то, что я, еще, в своем бреду.
Погонщик, злобно на меня рыкая,
Схватив за горло, закрывая рот,
Мой вопль, своим рыканьем заглушая,
Грозил, что это мне так даром не пройдет.
И с помощью сплетенной паутины,
На то имея власть и должный вид,
И под прикрытием положенной рутины,
Свершить хотел свой суд, утратив стыд.
Нашлись и те, кто рад был поквитаться,
И те, которым было все равно,
И были те, кто не хотел расстаться,
Но все, они, молчали, говорить, им не дано.
Боясь попасть погонщику не в милость,
Боясь оставить свой привычный строй,
Брела, толпа овец, брела, толпилась,
Ища в рутине, истинный покой.
И под давлением зловещего диктата,
Чуть было, не сорвался с крутизны,
Но, свет, пробив сквозь тучи, дня заката,
Меня спас от бессмысленной войны.
К чему слова и реплики пустые,
Проходит день и наступает ночь,
Придет и утро, в нашем пробуждении,
Когда отбросим мы рутину прочь.
Пусть светит нам Заря и в день заката,
Тогда и полночь не угасит свет Зари,
Придет Великий День, откроются нам врата,
Врата всепобеждающей любви.