Я получил письмо из Оклахомы,
В нём женщина еврейская твердила,
Что были мы семействами знакомы
И что любовь меж нами восходила.
Я изучил её орлиный профиль,
Копну волос, разбросанных небрежно,
Ах, где мы с ней встречались в жизни прошлой?
Лишь искорка кричит из тьме кромешной.
В том городе, где детство наше мчалось
По бесконечным зарослям крапивы,
Мне девочка еврейская встречалась
В сиротском платье, с голосом тоскливым.
Она всегда стояла одиноко
У тутового дерева – гиганта.
Малышка, повзрослевшая до срока,
Лишённая и счастья, и таланта.
Ей подарила горестную милость
Таджикская земля – фруктовый праздник,
А где-то в бездне Винница дымилась,
И плакали тела в оврагах грязных.
Куда несла военная дорога
Моих упавших в горе соплеменниц?
Я девочек еврейских видел много
Тогда, во время светопреставленья.
Я их любил, неведомых сестрёнок,
Терявшихся в печальных эшелонах.
Мой мир ещё непрочен был и тонок,
Войною, как безумьем, опалённый.
Ты выросла, ты стала яркой дамой,
Уверенною в женском обаянье.
Но вновь сквозь годы видится упрямо
Девчоночье ненужное страданье.
Нам памятью оставлены в наследство
Бессрочные еврейские скитанья.
И я в душе храню тебя, как детство,
Мерцающее искоркой в тумане.
Р.Маргулис