В твореньи любом нет смысла иного,
чем заложенное в душе его Слово,-
лишь Слово в твореньи сумев прочитать,
удастся нам что-то о нем понять!
Но по устройству наших голов, так, видно, проще,-
что чаще помним о тщете слов, чем об их мощи.
Как остроту тупых углов, как путь, приведший вспять,-
тщету и силу слов, легко и нелегко понять.
Есть в звуках безумство земного,
себя не знающего еще, ума,-
но чем от неСлова отличается Слово,
не знает и вечность сама.
Сколько б мысль ни летела, ей не обрести основу,
между душой и телом, если бы не было Слова,-
пересекая сгустком смысла мир, как комета небосклон,
мысль, покидая этот пир, словом остается в нем.
Вспомнит ли, кто о том, что и мы здесь были,-
если, помня о тщете слов, забываем об их силе?
Могут и через толщу тысячелетий,
точно через мель недель,-
пронести поэзии дети, наш сегодняшний хмель.
Но, чтоб Именем имя стало,
чтобы слово Словом зазвучало,-
надо им найти сначала, в этом мире новое начало.
О, чудо одиночества, среди созвучных слов,
и чувство чудотворчества,
в сверхслове высоких стихов,-
чистость черпая человечью, вечность кормится речью!
Не колесо ведь, но Слово, основа всего святого,-
ведь от всего земного, остается лишь Слово.
Чтоб звуков ласково текли,
со струн узорные струи,-
вдруг средь муки дум немых,
в мрак готовых скрыться снова,-
как от искры возгорится стих,
стоит слову тронуть слово.
Странно стронут строки-струны,
что-то вдруг у нас внутри,-
вдруг поманят чем-то юным,
что всегда у нас в крови,-
да сияньем светлым, лунным,
растворятся в утренней дали.
За словами и мыслями тянутся ввысь,
там раздумья, туманно немея,-
в ней все звуки вместе слились,
ничего тишины нет полнее.
То всяким мигом снова, творится мира основа,-
здесь плотью мысли, словом.
Пленит ли ум, сразит ли разум,
стих, что колдун, от порчи, сглаза,-
от скорбных дум избавит разом.
Строится ведь в строки слово, не без умыслов былого,-
одно по сути ведь, молиться, плакать, петь,
слов звучных лечит медь!