Трубный глас гремит уже привычно,
Возвещая рейс на Барселону,
«Де-жа-вю» - промолвив, как обычно,
Открываю двери Вавилона.
Север, юг, восток и запад в лицах
Здесь сплелись в один большой клубок,
И несется, прям к вратам столицы,
Многоликий пёстрый колобок.
Наблюдаю: зиму из Ямала
На одеждах в зал несёт народ,
Мусульманин стелет одеяла,
Чтоб склонясь приветствовать восход.
И удары лба его по полу
Нарушают ритм Кола Бельды,
Рвущийся из старой магнитолы,
Что комяк привёз из Воркуты.
Целый день на аэровокзале
Голоса, надрывные порой:
«Повторяю, вылет задержали…»,
«Маша потерялась, Боже мой!».
Не спасает уши даже плейер,
Целый день верчусь, как Электроник,
И сквозь шум не слышу группы «Слэйер»,
Хоть и плеер фирмы «Панасоник».
Перекур – таксисты и цыгане
Просят уделить им хоть минутку,
У кафе, вдали, на заднем плане,
Два буржуя сняли проститутку.
Поутру найдут большую дулю
Два от «Гуччи» ряженых артиста,
Проститутка эта, знаю – Юля,
С ней учился вместе на юриста.
Возвращаюсь: движутся полки,
Зазевался, и, считай – каюк:
Вдавят в пол тяжёлые тюки
Пассажиров, рвущихся на юг.
Расступились тесные ряды:
Пылесосы в шуме перебранки,
Оставляя мокрые следы
Едут словно маленькие танки.
Билетёры мрачны, как аскеты –
Их уволят, ведь работы нет:
В двадцать первом веке все билеты
Продаются через интернет.
Из окон своих исповедален
Мне они тайком суют рубли,
Чтоб на баксы их сменяв у Гали
Им принёс коньяк из дьюти фри.
Галя на ногах стоит едва ли,
Забирая смятые рубли,
Одиноко Гале на вокзале,
Потому что Юлю увезли.
Хорошо, что завтра ждёт суббота,
Каждый день бывать здесь неприлично,
Если б не суббота, на работу
Я б забил и вышел на больничный.