Симфония времена года

    
               
                СТИХИ
  Времена года, как музыкальная тема очень популярна, достаточно вспомнить Антонио Вивальди, Петра Ильича Чайковского.
   Известно, что поэзия самый близкий к музыке жанр искусства. Так почему бы… Оцените.

            ЗИМА
      *       *       *             
Наденем шубы мы и шапки.
  – Зима, ты видишь, ждем тебя:
И сохнут дровни, спят лошадки,
Скучает в окнах детвора.
      *       *       *
Снега, снега, снега, снега
На лес, на пашни, на кресты.
И, как цыганская серьга,
Серп лунный где-то там блестит.

Попутный след о, как далек,
И целину не перейти.
В окошке свет, как уголек,
Мерцает где-то впереди.

Барханы, дюны – всё здесь есть,
Кричащая плюс тишина.
Дубовый покосился крест,
Но смертью древность прощена.

Все говорят, что водит бес,
А сердце мне – ты им не верь.
Нахмурил брови царь небес
Да и за мной захлопнул дверь.

Дороги нет – смела пурга…
Как глухо колокол звенит.
Я точно знаю, есть рука –
То ли спасет, то ли казнит.

     *       *      *
И снег пошел и что-то изменилось:
Соседний дом уплыл куда-то прочь.
Скажите всё же мне на милость,
Не по часам в права вступает ночь.

Стал зимний воздух непомерно скользким.
Проскальзывает насквозь – не дышать.
И снега вскоре стало столько,
Не перейти, не сделать даже шаг.

Деревья как-то разом покосились
И с удивлением на нас глядят.
И всех собак, какая это сила,
Вдруг превратил он в беленьких ягнят.

Радушного мир полон удивленья,
Но где-то рыщет непременно волк.
Порой след в след проходит отделенье,
И точно знает, что наступит срок.

Их не спугнут ни зимние сюрпризы –
Пусть даже к небу прилипает даль,
И дерева пускай рядятся в ризы,
Ведь соберут, как раньше, свою дань.

Не верь очарованию безмолвья -
Опасность утаил овраг и куст.
Предупредил и не кричите: «Мол, не я…» -
Прервался вой – вас пробуют на вкус.

      *       *       *
На дворе встал зимний морок…
Облака легли на землю.
Не найти открытых створок –
Воздух этот неприемлем.

Окатило зимней лавой:
Что-то есть – нет очертаний.
И ничто не стало главным,
Нет судьбы предначертаний.

И судьбе не интересно
Управлять душою ватной:
«Если только тискать тесто
Вряд ли стану я богатой».

Из щелей хвосты и морды:
Грусть, тоска, хандра и крысы.
Лишь пока они покорны
И как будто бескорыстны.

Лишь уменьшится ток крови,
Тут же заарканят сердце,
И напрасно хмуришь брови –
Непременное соседство.

И часы с ленивой стрелкой
Не нужны – зачем нам время?
Эти дни мы мерим меркой
Престарелого гарема.

Не разделим дни и ночи –
Дремлем днем, гуляем ночью.
Жизнь как будто между прочим…
Нам судьбу хотя бы волчью.

От тоски она завоет,
И луне провоет песню,
Петь на воле можно вволю,
От того, что там не тесно.

      *       *       *
Зимой так хочется ромашек,
Не тех, что сорваны в теплице,
А на лугу там, где барашек
К ручью склонился, чтоб напиться.

Зимой так хочется тюльпанов,
Покрывших степь своим узором,
Как красных тысяча тюрбанов,
Стоящих солнечным дозором.

А желтоцветик-одуванчик,
Растущий на полях России, -
На нем наряд воздушно-брачный -
И до чего же он красивый.

Зимой так хочется нам лета.
Не так мы летом жаждем зиму –
Куплеты бойкой оперетты,
Чем свисты вьюги через силу.

    +       *       *
Морозец как-то усмирил
И суету, и толчею.
К весне в колодце засолил
Все «для чего?» и «почему?».

Отложим главное – пусть после,
И отдохнуть душе дадим.
Не зря ведь жгли костры мы в осень,
Как джинн вставал вопросом дым.

Ну, а теперь одни безделки –
Перечитать бы пару книг,
В мороз устроить посиделки,
И подсушить в тепле потник.

    *       *       *
Пришел запутанный февраль
Готовить для зимы финал,
Пришел гасить ночные свечи
И выдувать тепло из печи;
Тянуть пушистый хвост в степи,
Нигде ни в чем не уступив.
И разгребает снег поземка,
Вскрывая стылость чернозема.
Среди домов, чащоб лесных
Он слышит робкий шаг весны,
И тут же выдувает крыши –
Еще, еще, чтоб были чище.
И ставит приземленья знак,
Чтоб точным был весны вожак.
Помочь ему не в наших силах.
Добро, когда б зима простила,
А то как завернет мороз…
Бубнит врач – авитаминоз.
Остыло ко всему желанье…
Чужой походкою – жена ли?
Бумаги, книги - всё в пыли,
Без света тени оплели…


  *       *       *
Не учи ты, ради Бога –
Это бремя, это снег.
Все исчезнет понемногу –
Вечен в мире только свет.

         ВЕСНА
      *       *       *
Смотри-ка, блестящие листья
Березы, покрытые лаком весны.
Здесь кто-то сегодня веселою кистью
По кронам прошелся собратьев лесных.

Нет большего счастья, чем, выпрастав почки,
Раскрыть их в нежнейший цветок.
Хмельного вина приготовлены бочки –
Да, выдался славный денек.

Так выпьем за тех, кто весны не дождался:
Кто высох, кто ветром прибит.
И помни о том, что подобная жалость
Печали вселенской, о нет, не родит.
                *       *       *
Приход весны всегда томит –
Нет хуже наказанья,
Последний миг она таит,
Нарушив предсказанья.

Там снега горы наметет,
Чтоб под дождем обмякли,
Тут огрызается енот
На выпады собаки.

Стал щупать почву старый крот,
Вот-вот расставит вехи,
А на припеке древний кот
Прикрыл в дремоте веки.

Зимы хрустальная свеча
Растаял в огарок,
Мороз ударит вдруг с плеча,
И вот в зубах сигара.

Распухли почки вдоль куста,
В стакане ветка вербы.
Приметы на конец поста –
Рассвета русской веры.

    *       *       *
Снежные сбросив постели,
Поднявшись из пьяной купели,
Нежно так ели запели
Под звуки бессмертной свирели.

Вдруг стихло всё в страхе –
явился могучий,
Стоит, нахлобучившись черною тучей.
Нахмурился важно и выдохнул громко.
Крестится бабка – гром, да и только.

Рассыпались веером капельки слезы,
Резвятся, искрятся веселые грозы:
То в землю ударят, то небо раскроют,
Зарей встрепенутся, полмира расколют.

Озона бокал! Озона бокал!
Как пьяница горький, я воздух глотал.
Я им упивался, я радостно выл,
Как путник в пустыне… как воду я пил.
Природа достигла критической точки…
Вдруг всё взорвалось – распускаются почки.

    *       *       *
Ветки опаленных яблонь
Белым пламенем горели.
Должен я писать не ямбом,
А порывистым хореем

Вишня, груша, гроздь сирени…
Фейерверк рожденья жизни.
Пан веселою свирелью
Убеждает в пантеизме.

Леший с плешью, где ты, где ты?
Прячешься среди крапивы
Оттого, что не одетый,
Оттого, что некрасивый.

А в воде при свете лунном
Проявился лик русалки…
И круги – лещ хищно клюнул:
Червяки весною сладки.

Сном весенним заколдован
Я в языческую веру.
Верю в счастье. Всё готово
Пред запертою дверью.

     *       *       *
Весенний звон, весенний хруст…
Бананово-бамбуковая скорость.
И расстегнул застежки куст,
Невиданную проявив проворность.

Хмельные обозначились дела –
Был градус меры чуть зашкален.
И, как обычно, – было – не была –
И тут же лишний опрокинул шкалик.

Наполнились вином сосуды:
«Смотри, смотри, аж брызжет через край!
Да кто же нас теперь осудит?»,
И отшвырнул бутылку – не замай!

Влюбленные строчат сонеты,
И, надрываяся, свистят певцы,
И дарят разом нам цветы
Черемуха и дуб столетний.

«Ты не боись, мы все под Богом»…
В ведро хмельною головой –
Так трезвый дождь своим потоком
Справляется с блатной молвой.

  *       *       *
Березовая дымка
С живою желтизной.
И нет на свете снимка,
И мне не повезло.

Слова? Слова румяна,
А здесь оттенки чувств.
Не свяжешь их ремнями
И не откроешь шлюз.

Душою прикоснуться
И тут же замереть.
И лишь тогда проснуться,
Когда готов прозреть.

       *       *       *
Весна спешит и редки остановки,
Чтоб пыл сберечь во время страстной ковки,
Чтобы всеобщее головокружение
Предстало ежедневным упражнением.

Вперед! Вперед! Гони температуру,
Качай быстрей прозрачный сладкий сок.
Раздай скворец всем певчим партитуру,
И чтоб никто не перепутал строк.

Так начали! Коты, вам увертюра –
Сначала тихо, а потом смелей.
Насколько можно, громче трубы тура,
Молчать! Вступай, мой славный соловей.

    *       *       *
И небо всё выше и выше,
И пасмурный стал голубым.
Сосульки повисли под крышей
И вверх устремляется дым.

И всё оживает в округе -
Вон сколько следов на снегу.
Вздымает и пугало руки,
Приветствую вновь синеву.

О, добрый Куинджи, ведь тени
Действительно сплошь с синевой.
Грачи только к нам полетели,
Коль пахнет, Саврасов, весной.

То запах ожившей надежды:
Что будет, что сбудется в срок.
Что свет неизбывный забрезжит
Меж мною написанных строк.

   *       *       *
Четкость тени на снегу
Слабела в свете синевы.
Осталось несколько секунд
И дрогнет лед Оки… Невы.

Забыт весь перечень обид,
Забыт и выброшен в поток.
Сосуд священный не допит,
Пока мне небо потолок.

Лицо и солнце, и тепло
Лицу и сердцу, и душе.
И снег хрустящий, как стекло…
Кому еще, а мне уже…

Уже свершился поворот
В моей затейливой судьбе.
И вновь стою я у ворот,
Не веря ей, как и себе.

Начал начало – всех начал,
Колодки старта встали в ряд.
Увидишь, что не замечал,
Тому, что свидишь, будешь рад.

   *       *       *
Я был приятно удивлен –
Упругим шаром синий фон.
Стремленье к жизни, жизни дух –
Он углублялся… он распух.
И в резонанс зеленых крон
Он зазвенел – весенний звон.


        ЛЕТО

  *       *       *
Весна запоздала
А лето спешит.
И нету вокзала,
Чтоб график их сшить.
Итог – катастрофа:
Обгоны, наезды.
И эти уж строфы
Не так нам полезны.
И ропщут деревья,
Кустарники, травы:
К погоде доверье
Приводит нас к драме.
Опять перебои –
К весне или к лету?
И боль под ребро мне
Попросит таблетку.

 *       *       *
И первый белый пух
Садится на ресницы,
Лист распустил лопух,
И ранние зарницы,
Взяв гребень золотой,
Взбивали лихо челку.
И с рыжею девчонкой
Шло солнце за водой.
Наполнило ведро
Слепящей позолотой,
И выплыло ядром
Горящим за ворота.
Вечерняя заря
Поглядывала косо
И, звездами соря,
Расчесывала косы.

    *       *       *
На старинной садовой скамейке
Предложил я для солнца игру:
Ну, давай же смелее, посмей-ка
Пробудить мою спящую грудь.
Солнце скромно лизнуло мне губы,
Мягким светом прикрыло глаза,
Прошептало мне ласково: «Глупый».
«Приступай», – я ему приказал.
И окрасило в розовый щеки,
Приоткрыло заботливо рот,
Разбудило дремавшие соки,
Не забыв даже выдавить пот…
Чаще сердце и чище дыханье,
Мне ж казалось, давно я зачах.
Солнцем пьяным устало пропах,
Как в замшелом, заветном духане.
Солнце, нету нам жизни иной
И чтоб проще нам было и чище,
Пропусти-ка повсюду ручища,
Разливая хмельное вино.


      *       *       *
Стелил, стелил по парку лужи.
Старательно он так стелил:
Крепил по плоскости снаружи,
Вбивая гвозди что есть сил.

В земле, истоптанной ногами,
Катал он шариков шрапнель.
По крышам исполнял он гаммы,
Ища во швах родную щель.

Он барабанил мелкой дробью,
Меняя ритм, меняя тон.
И рад, что я вдруг скинул робу,
Себя оставив под кнутом.

А я себя не обездолил,
Коль в дождь обычно не старел.
По мне, по мне хлестал он вволю,
Как будто это был расстрел.

    *       *       *
Так чист, как никогда притин –
Промыл, обмыл вечерний ливень.
Исчезла тысяча причин,
И выпало так много клиньев.

Не прячут горы мрачных туч,
Блестит наряд их подвенечный,
И отраженный ими луч
Скользит, и путь искрится млечный.

Обмыт и сколько раз дождем,
Обсушен подоспевшим ветром.
И каждый, кто землей рожден,
Достоин быть могучим кедром.

 *       *      *
Сгущались краски.
Их красный отсвет -
Последний крик,
Сгорающий дотла.
Не без опаски
Уходим в «после» –
Туда, где стойко
Дремлет слепота.

Исчезли краски,
Нет смысла в позе.
Умолк язык
Бурлящего котла.
И в этой массе,
Почившей в бозе,
Сгорело всё,
Сгорело всё дотла.

   *       *       *
Паденье заката
В жгучую ночь.
Коптят – сколь азарта,
Чтоб враз растолочь.

И моря не видно,
Не видно горы,
Где крепость Давида
Не спит до зари.

Кристальную свежесть
Наощупь, как тень.
Холодные вести
Преследуют цель.

Сквозь запахи йода
Плеск чмоканья губ,
Как будто Иуда
Испытывал зуд.

Лишь звезды моргают,
Боясь темноты.
Моя дорогая,
То я или ты?

    *       *       *
Усилия мои не зря –
Узрел незрячими глазами,
Как подняла крыло заря,
Следя без устали за нами.
И для кого ее полет
С зарядом бодрости и силы…
Подбросит сколько страстных нот
Над заселенною пустыней.

    *      *       *
Лето нас одело в кружева –
Так земля прекрасно ожила.
И оно, конечно же, не медлит.
Солнца диск пока что желто-медный.
Поостынет, спросим – родила?
И плоды висят, как ордена.

   *       *       *
Холод пробился, пронзил…
Это не осень, не осень.
Холод еще не казнил –
Будет он, будет он после.
Кто-то сбивает белки
Нежного, свежего света.
Брось ты, не надо, не лги,
Что без участия ветра.
Выглянув прямо из тучи,
Солнце моргнет нам капризно.
Жизнь, пусть и плохо, но учит –
Наш реверанс пред маркизой.
Дождик брезгливо прольет,
Сплавив знакомые лица.
Радуга строит полет.
Стоило все же родиться!

        ОСЕНЬ

    *       *       *
Мой сад присел, и иней
Покрыл его листы,
Бокалы белых лилий,
Деревья и кусты.

Размыла очертанья
Развесистая мгла,
Лишь кое-где случайно
Осталась тень угла.

И солнце от стеснения
Прикрылась паранджой…
Грядет пора осенняя
Просеянным дождем.

       *       *       *
В душе два чувства, два гнезда.
В одном – счастливая звезда.
В другом – измены ловкий зверь.
Вхожу то в ту, то в эту дверь.
Знак осени как знак измен –
Они приходят к нам извне
И прячутся у нас в душе –
Больны, наверно, мы уже.
Лишь глаз приятно удивлен –
Как только лист оставил клён,
Узнал, насколько лес широк –
Вот счастье северных широт.

   *       *       *
Покрылось поле инеем,
Земля сухою глиною,
Темнеет лес вокруг.
Погода перепутана,
И мало как попутного
В движенье слабом рук.

Капуста вновь заквашена,
Зовём друг друга, кашляя,
Сегодня, завтра, впредь.
Душа моя приблудная
Тремя довольна блюдами –
Тоска, печаль и бред.

  *       *       *
Солнце сожжённое
Цвета соломы.
Пыль придорожная –
Столько смололи.
Листья шершавые
Носятся шалые.
Вечер своровывал
По три минуты
Крыльями ворона…
Позднее утро.
Запахи прелые,
Сад в виде премии,
Сумерки спелые,
В воздухе пение
Ясное, тихое.
Слышишь, как тикает
Наше безвременье –
Ободом бремени
Глухо сжимает…
Истина древняя:
Осень сжигает.

        *       *       *
Лишь сейчас откровенна природа,
Всё открыв в миг последний пред сном.
Видишь ты не спектакль гастрольный
На далекой опушке лесной.

Вот печаль расставания с жизнью,
Или радость, что был сладкий миг
Здесь нет места пустому капризу –
Ты к капризам погоды привык.

Под ногами цветно и хрустяще,
Сыпь прохлады вошла в вечера.
На пруду, как фрегат настоящий,
Лист последний плывет во вчера.

   *       *       *
Вас проводит мой паж
В край прозрачных подвесок,
Где осенний витраж
Выдал замысел леса.

Листья, словно слюда,
Светят светом пронзенным.
Там такая среда –
Нету краски зеленой.

Тишина и покой,
Место строгих раздумий,
Но строку за строкой
Опалило и сдуло.

  *       *       *
Ранняя осень –
Первая проседь
Года, набравшего дней.
Тайна общения –
Мое отражение
В растерянном сером окне.
Молитвы устами,
Деревья крестами,
И в картах шестерочка треф:
Дорога погоды
Длиною в полгода –
Ложимся без компаса в дрейф.

    *       *       *
То ль под деревьями, кустами ли
Увидел осень я усталую.
И с жестами такими вялыми
Не тешит больше нас обманами.
Меня она не сторонилась,
Она со мною породнилась:
Слились в одну печаль две осени
И суету, как масть, отбросили.
Друг другу тихие признания
Из глубины, из подсознания.
И стало на душе легко как нам,
Не стали мы уснувшим коконом,
А существом всем ощущали мы
Свободу прямо над печалями.

  *       *       *
Кто же все же лишний:
Осень иль зима?
И предстала нищей
Голая земля.
По кусочку снега
Кое-где в овраг,
Этой мокрой снедью
Сыт лишь буерак.
Как остаток пира -
Отсыревший лист.
Паутины лира
Сорвана на бис.


(конец симфонии)