Из очерка "Бабушкины обереги"
На лето баба Дуня уезжает в Конецгорье, к младшей дочери Нюре. А я всё свободное время провожу на улице с соседскими ребятишками, либо – попеременно – играем то у нас, то у них дома.
Соседи – это семья Анфисы Петровны и Семёна Николаевича Шишко. Вот уж где дети не избалованы, приучены трудиться с детства! И я везде с ними: то бежим в магазин, то водимся с малышами, а если идём по угорам «сбирать землянку», то я собираю только для себя, а они – для младшей сестрёнки или братишки, которых постоянно таскают за собой. Они – это Лида, Вовка и Ленка, мои неизменные друзья во всех делах и играх. И невольно сравниваю я нашу жизнь с жизнью той девушки из песни:
Подоила я коров –
молоко цедила,
Процедивши молоко,
я детей кормила.
Накормила я детей –
спать их уложила,
Уложивши спать детей,
в хоровод ходила...
Ведь, не считая несложных дел, мы беззаботно проводим время. Без назойливого догляда взрослых, всегда занятых на работе, в полном единении с природой, растём как былинки в поле...
И всё-таки какая-то глубинная печаль нет-нет да и отуманит душу. Может быть, это предчувствие того, что настанет время, и придётся покинуть эти дорогие сердцу места...
А пока мы просто живём и радуемся каждому дню: строим в роще шалаши, пытаемся уловить рыбу в ручье при помощи платка, разглядываем пойманных в ладони лягушат – с такими прозрачными, словно сделанными из чего-то желеобразного, лапками, с выпуклыми любопытными глазами; а то и просто бегаем наперегонки... Собираем во ржи васильки (все поля вокруг засеяны рожью и горохом, на последний мы часто совершаем набеги); бежим за комбайном, когда рожь убирают.
Иногда так расшалимся, что от тёти Анфисы и вичкой попадёт (а вичка дома всегда в матицу воткнута). А мы проказники те ещё – то ползём по-пластунски в соседский огород за морковкой, хотя своей полно, то костёр у воды разожжём, и тут уж тётя Анфиса не церемонится – костёр в воду, а нас – по домам (так нам с детства прививалось осторожное обращение с огнём).
А обеды какие она готовит! И если я окажусь у них в обеденное время, то и меня за стол вместе со своими детьми всегда посадят! Из щавеля суп или из кролика, налитый в огромную миску, он издаёт такой аромат, что голова начинает кружиться, и мы хлебаем его деревянными ложками. А то и по лбу такой ложкой получишь, – если за едой разговаривать вздумаешь...
Дома еда не менее вкусная, но таких ложек нет, и нет такой компании, в которой даже самая простая еда кажется деликатесом…
А хозяин дома - дядя Семён – вот уж мастер на все руки!
Прихожу к ним, сажусь на лавку, а он на верстаке строгает доски, и весь пол – в золотистых завитках стружки; и в избе, и в сенях – стружка... а над всем этим в воздухе витает запах свежеоструганной сосны, и светло от нашорканного с дресвой пола... И так день, другой, третий... и уже сделан из этих досок диван, и стол, и гардероб! И лыжи детям из берёзовых досок выструганы, и лодка сшита да на воду спущена...
Я сижу на лавке, в платочке, повязанном криво, кулёмушка кулёмушкой. А подружки ещё и подшучивают надо мной. Кто-нибудь обязательно спросит: "Платок-то кто тебе так повязал?"
А я ещё букву "б" выговаривать не научилась, отвечаю: "Папка!" (Бабка то есть, а так грубо - потому что недовольна, что они сами этого не понимают!) Они, конечно же, смеются и спрашивают вновь и вновь. "Папка, - да папка же!" - уже почти кричу я, ну как же они не могут понять? Мне и на ум не приходит, что они имеют ввиду.
И все эти россыпи золотых стружек, запах папиросного дыма, лодка, сети, развешанные на заборе – всё, что было признаком мужчины в доме, и чего я была лишена, особенно нравилось мне и навсегда врезалось в память.
На фото: я (в платочке) с Л. Шишко.
*МАтица – балка посредине потолка;
БурлАки – дачники;
Стихи: http://www.stihi.ru/2010/11/21/5762