Бывает, приснится, чаще всего под утро, что ты сочиняешь, пишешь книгу, именно книгу, не рассказ. И так складно получается, словно настоящая, динамичная проза. С пробуждением все, конечно, исчезает бесследно. Подобное случается и наяву, иногда во время прогулки, когда нет при себе ни карандаша, ни бумаги. Вспыхивает образ, за ним другой, словно бусинки нанизываются одна за другой мысли-ощущения, нужные слова, но, кажется, стоит только начать записывать, тотчас нить оборвется, бусы рассыплются...
Августовский полдень у морского залива. Тепло и тихо. Хочется идти, не останавливаясь, вдоль кромки прозрачной, чуть подвижной воды все вперед и вперед. Словно там, вдали, за изгибом пустынного берега тебя ждет встреча с кем-то из твоей юности или даже из детства. Ты идешь босиком, под ногами сухо потрескивают мелкие ракушки: розовые, голубые, серые, гофрированные, перламутровые -- драгоценности твоего далекого детства. Тогда среди ракушек и ила попадались и кусочки янтаря: молочного или прозрачного, желтого или красного... Сейчас янтаря нет. Лежит кем-то оставленный корм для чаек -- хлеб, облепленный мелкими мушками. На отмели сидят и громко кричат чайки. Мне показалось: они закричали, завидев меня, и разом смолкли, как только я отдалилась. В этом -- какая-то тайна. Изредка попадаются одинокие фигуры людей, как и я, они бредут без дела вдоль берега, и нас всех объединяет море, чайки, прозрачный теплый полдень и тишина. Издалека они напоминают мне давно уже исчезнувших из моей жизни родных, друзей, знакомых, и кажется: вот поравняемся, и вспыхнет улыбка, радость узнавания, а день станет еще ярче, еще богаче... Но все это чужие люди и поравнявшись со мной, они спокойно проходят мимо, унося с собой свои страсти и печали, все свое неповторимое, быть может, даже опасное. Хорошо, что они проходят мимо, и все остается нетронутым, ненарушенным: беспечальная тишина пустынного пляжа и гармония моей души.
Август 1975 года.Юрмала.