Как во те века да старинные,
В годы давние да былинные,
Землю-Матушку черный мрак объял,
То Кащей-злодей белый свет обнял.
Ни трава теперь не колышется,
Пенье птиц в тиши да не слышится.
Осерчал Перун на Кащеюшку,
«Ох, намылю же ему шеюшку!»
Говорит своей дивной женушке:
«Ухожу сейчас в даль-сторонушку,
Биться с ворогом, черной силою,
В щепки разнесу рать постылую.
А увидишь как море синее
Всколыхнулося чистой линией,
А из вод из тех камушек всплывет,
Да на камне том розы куст цветет,
На кусту поет звонкий соловей,
Это я пришел к ладушке своей.
Ну а коль пройдет целых шесть веков,
А меня все нет, значит рок таков.
Значит в том бою победил Кащей,
И по мне уже горьких слез не лей.
Боле уж меня у ворот не жди,
Но за Сурьича* замуж не иди».
*Велес Сурьевич
Так уехал он в чисто-полюшко
Воевать врага в даль-сторонушке.
День за днем идет – будто дождь дождит,
Дива-Дивушка о милОм грустит.
Да за годом год – жизнь рекой течет,
А Додолушка* все Перуна ждет.
*Дива-Додолушка.
«Вот уж шесть веков как Перуна нет.
Где же ты сейчас? Дай мне друг ответ!
Жду я много лет море как взбурлит,
Выйдет из пучин камушек-гранит,
Расцветет на нем розы алой куст,
Песней соловья вдруг коснется уст!»
Но ответа нет, а осталась грусть.
Да печаль-тоска, что тревожит грудь.
Сам Отец-Сварог Диве говорит:
« По тебе моя душенька болит,
Хватит жить тебе молодой вдовой,
Есть хорош жених, Велес удалой».
Отвечает та: «Ох, не люб он мне.
Да Перун еще наказал вдвойне,
Ты за Сурьича замуж не ходи,
Стороной его лучше обходи,
Так исполню я мужнин тот наказ
Передай ему этот мой отказ.
Муж просил меня шесть веков прождать,
Только вот его так и не видать.
И хочу теперь Батюшка-Сварог
Наказать себе жданок новый срок.
Подожду его еще шесть веков,
Не води ко мне больше женихов».
День за днем идет – будто дождь дождит,
Дива-Дивушка о милОм грустит.
Да за годом год – жизнь рекой течет,
А Додолушка все Перуна ждет.
Солнце ясное да не радует,
Слезки горькие с глазок падают.
И еще уже шесть веков прошло,
Ожидание сердце все сожгло.
Ждет немало лет море как взбурлит,
Выйдет из пучин камушек-гранит,
Расцветет на нем розы алой куст,
Песня соловья вдруг разгонит грусть.
Но как не было, так его и нет.
Где же он сейчас, кто ей даст ответ?
Кто расскажет ей. Где и как мил друг?
Может быть сразил где-нибудь недуг?
Иль гуляет он средь других подруг,
И не ведает - женининых он мук.
А в ту порушку к красной девице,
Велес приезжал в настроеньеце,
О Перунушке он принес ей весть:
«Звездочкой летал я среди небес,
Щукою нырял в сине-морюшко,
Нету там его ой, Додолушка.
Но Перуна я все ж нашел потом,
Когда в поле цвел полевым Цветком.
Во зеленый Дуб обернулся он,
И Рябинушке да под шелест крон
Говорил слова разлюбезные,
Обещал в ночи ласки нежные.
А Рябинушка – то русалка Рось,
Мать Даждьбогова, знаешь ведь небось,
А отец ему да Сварожич* твой,
А ты ждешь-пождешь верною женой.
Боле ты не жди Громовержеца,
Полюби меня со всей нежностью».
*Перун
Рассердилася Дива грозная,
Как взмахнет рукой грациозною,
Молния сверкнет из под рукава
Обожжет лжеца за его слова.
«Ах, ты, Сурьевич да Коровий Сын*
Растопчу за ложь как дубовый тын!»
*Велес – сын коровы Земун
Оседлала вмиг Черногривого,
И пустила вскачь да ретивого.
Гонит Велеса всё вдоль реченьки
Посылая вслед гнева реченьки:
«Как посмел ты, тать, мужа клеветать,
Мне, жене его, это рассказать!»
А у реченьки да у Сурьи-Ра*
Отдохнуть коню выдалась пора.
Он пред Велесом всё копытом бьет,
А в провалы те да вода течет.
Полнятся водой, только не простой,
А священною, то водой святой.
*Волга
Так на месте том стало озерцо*,
И пришлось оно Диве по-сердцу.
Ну а Сурьевич Ландышем-цветком
Да предстал пред ней теплым вечерком.
Изумилася Дива Ландышу,
Пробудилась кровь песней радужной.
*Озеро Светлояр
Сорвала она вожделенный цвет,
Велес встал пред ней да во цвете лет.
Взял за рученьку да за нежную,
Лаской одарил ой безбрежною,
Целовал в уста ее сладкие,
Миловал уже не украдкою.
«Ой ты Дивушка, Дивушка-душа,
Как же ты сейчас дивно хороша!
Песня ты моя, да Лебедушка,
Мы у озерца совьем гнездышко.
Там соловушки будут песни петь,
А под окнами белый ландыш цвесть.
Вмиг поднимется дивный Китеж-град
Жить с зазнобою буду очень рад.
В башне заживем о семи шатрах,
Что красуется на семи ветрах.
И придет пора истинных чудес
Обвенчаются Дива и ВелЕс».
Много ль мало ли времечка прошло,
Как над Китежем Солнышко взошло,
Народился в свет да у Дивушки
Светозарный Бог ой, Ярилушка.
Улыбнется он – небо ясное,
А нахмурится – хмарь ненастная.
А в ту порушку во Черных горах
На Кащеюшку наводил то страх,
Да Сварога сын сам Перун-Гроза.
Всё кричал Кащей: «Сжальтесь небеса,
Уходи Перун во свои края
Вышла замуж там, да жена твоя.
Да за Сурича, да за Велеса,
Посмотрел бы сам, коль не верится.
А еще у них народился сын,
Краше нет его, он такой один,
А зовется он Свет-Ярилою
Красотой сравним с самой Дивою».
И взнуздал Перун своего коня,
Велес-Сурьича и жену кляня:
«Я отсутствовал лишь двенадцать лет,
А любви ее уж простыл и след,
Замуж вышла вдруг да скорёхонько,
Родила сынка ой малёхонька».
Ветра буйного он быстрей летел,
Проучить жену он зело хотел.
И из озерца выплыл камушком,
Как и обещал милой ладушке.
А на камушке расцвел розы куст,
Соловей завел свою песню-грусть.
Как увидела это Дивушка,
Раскраснелася как рябинушка.
«Ой мой милый муж, ты меня прости,
Долго я ждала белый свет кляня.
Век двенадцатый да с тех пор промчал.
Как прощальные мне слова сказал».
Тут вмешался в спор Батюшка-Сварог.
«Нет виновных здесь, так судил уж Род,
Просто в тех краях век идет за год,
Медленнее там кружит небосвод.
Так что ты Перун не вини жену,
Я беру за всё на себя вину».
«Да жене то я вовсе не судья,
Честно ведь она всё ждала меня.
А вот Велеса не могу простить,
Как он смел меня ложью поносить,
Будто я брожу вкруг Рябинушки
И связал мол с ней да судьбинушку.
Накажу его за такой навет,
И из Сварги прочь изгоню навек».