Подвигу воинов 6-й и 12-й армий в самом начале Великой Отечественной войны посвящается.
Мы в тот вечер в пивбаре о разном судачили.
О работе своей, как положено, начали,
А затем перешли на товары японские
И от них - на войну и дела вашингтонские.
Наконец, разошлись все мои собеседники.
Замелькала уборщица в сером переднике.
Я стою, допиваю своё "Жигулёвское,"
Вдруг подходит ко мне незнакомец с авоською.
В ней кефир с пирожками, наверное, к ужину.
Вроде трезвый на вид, и пиджак отутюженный,
Но лицо... Одноглаз, шрам со лба к переносице
И на рыбу мою так завистливо косится...
Я леща протянул, он степенно принял его,
А потом говорит: "Я тут с часик без малого.
Услыхал, как о прошлой войне рассуждали вы.
Но война, брат, не только победы с медалями..."
Озарился тут глаз его яростной вспышкою,
И повёл он рассказ неторопко, с одышкою...
"К той войне подхожу я с особою меркою -
За мои, за четырнадцать лет исковерканных:
За четыре - в плену, и за десять - на Родине...
В эти годы сгореть полагалось бы, вроде мне.
Так ведь нет - не сгорел, только малость оплавился -
Наш мужик испокон тугоплавкостью славился!..
Любопытствуешь, как, мол, в плену оказался-то?.."-
И опять его глаз вспыхнул горько и яростно,-
"Может, слышал когда про село Подвысокое?..
Там, в начале войны, бойня вышла жестокая.
Там Синюха-река стала зваться "Краснюхою" -
Сколько сгинуло в ней - знаю только по слухам я,
Потому, что уже не солдатом, а узником
Я, очнувшись, узрел свет в окошечке узеньком...
Это позже чуть-чуть пожалел, что не умер я...
А тогда мне рассветом забрезжили сумерки:
Вот, мол, выжил! Живу!.. А потом - два концлагеря,
И впоследствии - шахты, в районе Анадыря...
А подробности?.. Лучше об этом не спрашивай...
Ну, а начал зачем?.. Знаешь, тяжко вынашивать!.."-
По плечу меня хлопнул, взглянул - не обиделся ль?..
И исчез, как возник. Больше с ним я не виделся...
1984 г.