***
Как знает мать о жизни зарождённой,
Так чувствуют биенье родника.
Так бьётся стих – упорством мотылька
В барьер стеклянный у свечи зажжённой.
У эмбриона гадкого утёнка
Уже готов размах лебяжьих крыл,
Неоперённых только до поры
Прорыва подскорлупной плевы тонкой.
И вот она – полётная свобода,
Познанье Божьей плоти небосвода!..
Эфирное слиянье с бирюзой…
И мысли нет о мести и подвохе.
Есть радость, растворённая во вдохе
Озона, порождённого грозой.
***
Есть сила первородного бунтарства.
Она сродни предчувствию грозы.
Так соком древеснеющей лозы
Обрызгано, как кровью, Божье царство.
В рождении заложена вендетта –
Отмщение за прерванный полёт.
В душе парящей тот полёт живёт
Как в чреве вдохновлённого поэта.
Не оттого ли снег весною тает?
А лето, дни цветения листая,
Приметы увядания таит.
Но извергает жизнь рождений лаву
Круговороту рождества во славу.
И неизбежный рок покуда спит.
***
Однажды наступает час суровый…
Достигнув пограничной высоты,
Уже не тяжело нести кресты
Без силы притяжения земного.
Желание полётного экстаза
Не замедляет ход земных часов.
Уже разлит вечерний часослов…
Но никогда последний стих не сказан!
Так и душа влюблённого поэта,
Рождая строки вольного сонета,
Как лебедь умирающий поёт.
И в этой песне, как свече зажжённой,
Упорен трепет жизни зарождённой
И предстоящий в небеса полёт.
***
Иллюстрация: из Интернета