Мой учитель казался мне гением,
божеством, идеальным творением.
Я готов был припасть в восхищении
к заскорузлым усталым стопам.
Он хвалил – я светился, как солнышко,
он корил – пронимало до донышка.
И я думал, влюблённый, что, может быть,
повезёт – жизнь за гуру отдам.
И он мне говорил – так уверенно –
будто время со мной не потеряно,
я на редкость успешен в учении
и достоин похвал за труды.
А потом стало небо осеннее,
от дождей никакого спасения
посылали небесные сени нам
слишком много небесной воды.
И прибился один – он мне нравился.
Ученик в нашей школе прибавился.
И учитель ему стал благоволить,
а меня начал реже хвалить.
Я мёл класс, я затачивал перья нам.
А другой отвечал так уверенно,
что учитель мне ставил в пример его
и велел по его есть и пить.
Я сказал: «Что же, раньше вы лгали мне?
Разве может учитель так гадко лгать?
А он начал поносно меня ругать,
на меня замахнулся клюкой.
Отшатнулся я, гневного взгляда прочь
и бежал, и меня обнимала ночь,
и я слышал, как в спину безжалостно
Засмеялся мне тот, другой.
Но я злобы на нового не таю -
ведь не он же любовь растоптал мою.
Он сумел угодить, он весьма умён.
Мастер слова и кулака.
Он смеялся вслед – это правда, но
не за то обида владеет мной.
Он не сделал самого главного –
он не предал ученика.