Все буйствовало, пенилось, лилось еще вчера – кружилось и кипело, но кто-то для чего-то тронул ось – и будто за окном сгустилась Гелла. Она еще к тебе не тянет рук, не ковыряет пальцем шпингалета, но ты уже почуял этот звук под сердцем и укол ее привета. И, словно опустевший вещмешок, осунулся, расклеился и сдулся: возникло ощущенье, что вернулся туда, где все не очень хорошо.
И в довершенье страхов многослойных, настигло, как удар из-за спины, желание проведывать покойных, пересмотреть трагические сны. И сожалеть, и каяться во многом, и чувствовать наружей и нутром – мы в детстве разминулись где-то с богом, за это нам ответится потом.
С надеждой поминаешь всех подряд – а-ну какой ответит светлоликий.
Покружатся по парку и сгорят опавшие страницы этой книги.