Гробовая тишина,
Только стук воды из крана.
В коридоре – он, она.
Два дорожных чемодана.
Едкой влаги пелена,
Взгляд, застывший в укоризне.
Он шагнёт – и ты одна;
Не подруга, не жена…
Так, обрубок прежней жизни.
И дробятся, словно ртуть,
Скачут, бьются бестолково
Мысли, ищущие слово,
Что сумеет оттянуть
Злой, сухой щелчок замка,
Лязг захлопнувшейся двери.
Пусть на время, "на пока",
До утра, по крайней мере.
… … … … …
Гробовая тишина,
Мерный стук воды из крана.
У больничного окна
Бабка цедит из стакана
Свой разбавленный сироп,
Что-то в нос себе бормочет.
Бабку бьёт сухой озноб
И гнетёт пустынность ночи.
С каждым мигом всё сильней
Леденящая тревога.
Бабка тихо молит Бога
О последней горстке дней.
– Не ропщи! Тебе пора!
Ты – стара, и песнь допета;
Горстка кончилась вчера.
– Дай дожить хоть до рассвета,
Обождал бы до утра! …
… … … … …
Homo sapiens!
Скажи,
Где он, твой хвалёный гений?
Для того ли виражи
Философских построений
Ты выписывал, когда
Целый век имел в запасе,
Чтоб, профукав все года,
Слать мольбы о лишнем часе!..
Подгоняет день ко дню,
Длит мышиную возню
Подлый страх обрыва нити
Там – безрадостных соитий,
Тут – застывшей вне событий
Жизни, сгнившей на корню.
Будь к нам милостив, Господь!
В миг безвольного смятенья
Силу ясного терпенья
Влей в тоскующую плоть,
Но не дай нам без стыда
Клянчить крохи подаянья
В час последнего свиданья,
В час ухода в никуда.