Люди словно дни календаря.
Суетливой поступью проходят.
Встречи на границе пустыря
отзыв в сердце вовсе не находят.
Лишь недоуменье на лице
вновь застыло формой суррогата.
Ложь победно вырвалась в конце.
Невозможно обойтись без мата.
Молот раздробил родство сердец
в доме опустевшем, на осколки.
Нет любви, один большой рубец.
Город оккупировали волки.
Дождь размыл понятие добра.
И душа, что день назад молилась,
чахнет над сияньем серебра.
Наконец-то с тьмой определилась.
Стонет там в безмолвии икон.
В ритме умирающего танго.
В доме без дверей и без окОн.
Всматриваясь в точку бумеранга.
Ночью в зыбком месте Пустота
призывает Солнце на беседу.
Открывая дымные уста,
отдаёт хвалы безмолвно Бреду.
Ангелы бушующих планет
ураган устраивают в море.
Измельчая опыт долгих лет
в мусор и бессмысленное горе.
Сталкивая Запад и Восток,
жгут за горизонтом бесконечным
летопись, три слова, тот листок,
что не даст добро проникнуть в вечность.