7. Сон императора
Завязка
В садах скупая Желчь
На небе щедро Просинь
В душе плескалась,
Пела? Увы…
Неспешно тлела осень
Старинные часы
В урочный час будили
И с этим боем в кабинет входили
Сплошь согбенные старички
Как аккуратные часовщики
Они всегда
"Имели на глазах очки"
Их медленные рукавицы
Вносили медленно
Старинные подушки и ларцы
А между тем, в суровых гранях
Влажного гранита
В зеленых тканях малахита
Держава дергалась,
текла
На крыше Зимнего дворца
Молчали статуи
Под их большими лапами
Империя хирела
Отступала до размеров
Дворцового окна
По воле реалиста-режиссера
Вороны
Роняли головы
Пред славою ночных атак
Пред яростью лихих ватаг
И шпиль двукрылого собора
Заверял:
Конечно, так
Пусть будет так
И радовался желтый парк
И покрывался в праздники
Знаменами
Московский тракт
И оставался неизменным
Как Нева
Живой имперский такт
И пусть
Он не всегда
В ладах с мгновением
Но он освободил крестьян
И к торжеству всех россиян
Мятежный дух Кавказа
Сумел сломить
И навсегда
В калужском яме схоронить
Пора, однако, разводить пары
И следом развести
Мосты
К полям бортов
Приставить ушки якорей
Отдать концы
И чтобы счастье мимо
Не проплыло, принц
Пусть яхтой правит Гименей
В окно просилась,
Колотилась
Рябиной красной Осень …
Развязка
Казенный голос проскрипел:
Налево, вниз!
Но бывший повелитель дернулся,
Еще скажи, перекрестись…
В нежданный час вошел курьер
По-старому гонец
Большой Отец, –
Большой был спец
По части всяких снов, –
Прервал словесный ход
И с ним умолк послушный хор
Вошедший голос был и скор,
И строг
И в зале крохотном
Давил на уши рокотом
Гасил на лицах слушавших
Остатки прежних слов и ссор
Все сразу поняли –
Таким
и должен быть террор
И прямо от порога
Буквально на одном дыхании
Не разбирая должности
и звания
Гонец почти пропел:
Вам донесение,
Из города Екатерины,
Под утро… Сонных… Быстро
Хватило пары выстрелов
А в остальном,
Мы обошлись без писанины
Казенный голос заскрипел:
Направо, и катись!
Но бывший надзиратель дернулся,
Еще сказал бы, помолись…
И мы поехали,
подались к Западу,
а нужно было на Восток
Никто не подсказал
ну, значит, рок
Я помню, как мы ехали
с Фомой Гордеевым
с Петром Авдеенко
с упрямым Павликом
с картавым тихим Гавриком
с простудою
с пустой посудою
с мешком дрожжей
и парою истлевших соболей
В ушах застыл
истошный крик:
Не упусти, давите их,
как вшей