Сложно открывать глаза навстречу солнцу.
Сложность заключается в том, что ты наверняка знаешь, как будет больно…
Она лежала на траве с закрытыми глазами и мусолила стебель какой-то травы. О чем она думала в тот момент, мне не известно, но это были явно ничего не значащие мысли: о вчера, сегодня и завтра, о том, как ей тут хорошо, и как было там…как было там? Нормально, ничего большего…
Она и не думала вставать и куда-то идти… Трава была еще влажной от росы, но джинса ее спасала. Ровно как и спасали ее волосы от солнечного света. Она небрежно забросила их на лицо и выплюнула, наконец, остаток травы. Не нужно говорить, что бесконечно валяться она не собиралась. Еще чуть-чуть… Как только она соберется с мыслями, она встанет и пойдет, это я вам говорю. Куда пойдет? Надо у нее спросить, хотя даже она вам толком ничего не ответит. Скажет, как обычно: «Туда, куда меня поведет тропа», а тропа может завести ее куда угодно, как например, сюда. А тут действительно хорошо, чисто, ясно, без «двуногих животных». Она вообще в последнее время стала какой-то раздражительной, нервной. С чем это связано? Она вам сама позже расскажет, если захочет. А я уверен, что захочет. Нельзя вечно жить и запирать себя от мира, нужно избавляться от балласта, чтобы было легче дышать. Но лично мне ее слушать больше не хочется. Почему? Наверно, сами поймете.
Обычное утреннее «послеобеда» начала октября. Синоптики обещали дождь, но верить им как-то не хочется. Она взяла себя в руки и с трудом встала с постели. Искомканная простынь подтверждает то, что ночью ей не очень хорошо спалось. В животе творится что-то непонятное. Нет, ну для нее все понятно - нельзя насиловать свой организм, но что тут сделаешь? Босиком пробежала до кухни, включила конфорку, поставила чайник, перед этим наполовину опустошив его, и села на подоконник… На подоконнике валялась бедная, сплющенная пачка Pall Malla. Вечер удался, хотя учитывая, что в пачке остались еще сигареты… Восстанавливая события вчерашнего «послеодиннадцати», наткнулась на мысль, которую ей с 14 лет вдалбливала матушка: «Так пить нельзя». Что еще осталось в ее голове из сказанного мамой? А что нам всем, подросткам, твердят родители, то и осталось. Только всплывает это всегда немного «после». Знаете, она всегда такой была, «анти». Скажи ей, что «мне нравится вот это», она тут же это обосрет вдоль и поперек, не вдаваясь в подробности. Откуда у нее такое? У нее надо спросить. Мне хотелось поговорить с ней об этом, но не до этого как-то было. В тот вечер, когда мы с ней встретились, она накрасила глаза. Я был удивлен. Почему? О, она терпеть не могла их красить, особенно тушью. Я говорил, что это подчеркивает ну там выразительность ее глаз, что ли… «Меня бесит! Когда они чешутся, я забываю, что накрасила их. Думаешь прикольно ходить с размазанными тенями и потекшей тушью?» Нет, не прикольно… Просто как бы все девушки красят глаза и не забывают об этом. Она мне позвонила перед тем, как мы встретились, и сказала, что я умру от удивления. Думал, она придет голой. Нет, просто накрашенной и не в кедах. Мы гуляли по набережной, пили, смеялись, вели себя, как идиоты, между которыми ничего не может быть. Она не любила философствовать и ей было это ни к чему. Она рассказывала пошлые анекдоты, курила, как паровоз и смеялась во весь голос, будто хотела, чтобы вся планета услышала, как ей сейчас весело. Было ли ей весело? Откуда я знаю. Сейчас я отдал бы все на свете, чтобы услышать, как ей весело.
Она никогда не позволяла себя провожать. Она такая вся самостоятельная. Такая взрослая. Где она жила, с кем жила? Я не знаю. Что я знаю тогда? Я знаю, что она работает менеджером, сама оплачивает и квартиру и обучение, еще она обязательно выйдет замуж за богатого и у нее будут дети. Два мальчика. Девочку она не хотела. Еще она очень хорошо готовит, и пишет стихи и скоро выйдет ее собственная книга, одну из них она обязательно подарит мне, подпишет на развороте и поцелует титульник на счастье. Она хорошо поет, но при мне она стесняется. Она обязательно заработает миллионы и полетит в космос, чтобы почувствовать себя неуклюжей и совсем букашкоподобной. Вот и все, что я о ней знаю. Ах, да, а еще она никогда не врет.
Не бывает плохого настроения. Бывает плохое освещение души. Возможно из-за дефицита солнечного света, или из-за излишка туч, закрывающих солнце. Смотря с какой стороны подойти. С какой только стороны я не старался к ней подходить. Нет, не до романтики, я в моральном плане. Она была такая…ненормальная что-ли…
to be cont.