В этом отрывке мне захотелось рассказать мидраш, который мало известен нееврейскому читателю, хотя отголоски его есть и в Коране, и в творчестве Пушкина, а также в книге пророка Даниила. Вместе с тем, мне кажется, что мидраш очень красивый и вполне годится, скажем, как сюжет для мультфильма...
«КТО БЫЛ СЕЙ СТАРИК?»
Несколько минут подряд
Вокруг пророка все молчат.
Мужи рассказа все детали,
Обдумывая, вспоминали.
А ребятишки, как во сне,
Годы представляли те.
Они видели Нимрода
И толпы, полчища народа,
Восхваляющих царя,
И башня виделась им та;
Им даже явно представлялось,
Как она небес касалась.
Вдруг чей-то детский голосок,
Тишину прервав, изрёк:
«Скажи, учитель, а потом
Что с тем случилось стариком».
Дети, словно сигнала ждали,
Наперебой залепетали:
«Ответь! Ответь учитель нам!
Сей старик был Авраам?
Он ли схвачен был Нимродом
За выступленье пред народом?»
Довольно глядя на детей,
Улыбнулся Моисей.
Кивнул согласно головой.
«Да, Авраам был тот герой.
О нём легенд так много есть,
Что вряд ли все их перечесть.
Но так и быть, для вас сейчас
Я этот завершу рассказ».
ЛЕГЕНДА ОБ АВРААМЕ
1
И вот, в людей вселяя страх,
Аврама волокут в цепях
По главной улице к царю.
«Смерть! – кричат, - смерть бунтарю!»
Хаос на площади царит.
Толпа неистово шумит,
И пред дворцом, став у ворот,
Вопит: «Суди его, Нимрод!»
Царь, сидя в башне на престоле,
Улыбался против воли.
Ему, как музыкою, слух
Ласкали крики верных слуг.
Царь предвкушал уже заранее,
Как будет слушать оправдание,
Как ниц пред ним Аврам падёт
И возопит: «Прости, Нимрод!»
Уста в ухмылке растянулись,
И в миг сей двери распахнулись.
Войдя, все пред царем склонились,
Замерли, не шевелились.
Но видит всемогущий царь:
Не склонился лишь бунтарь.
С лица ухмылка исчезает,
Раба царь взглядом изучает.
И, сердца чувствуя удары,
Нимрод спросил:
«Ты что ль сын Фарры?
Аврамом ли зовут тебя?»
Аврам ответил твердо: «Да!»
Сердито брови царь сдвигает:
«Так вот он – тот, кто не желает
Строить башню и людей
Смущает болтовней своей!»
Но Аврам не прячет взгляд,
Его слова, как гром, звучат:
- Лишь Бог есть башня и оплот!
Иная башня не спасёт!
Царь багровеет: «Смеешь ль ты
Приказы нарушать мои?
Я – царь! Ты должен выполнять
Всё, всё, что буду я желать!»
- Тебя чту я, как царя,
Но всё ж важнее для меня
Бога моего закон.
Воистину, велик лишь Он!
Нимрод от злости чуть не взвыл:
- Я! Я здесь бог, - он возопил, -
Я землю создал, облака,
Мной эта создана река
(В окно он пальцем указал).
Я воды крепко ей сковал.
По ней плывут мои суда.
Скажи, так не Господь ли я?!
Я независим и один
Над этим миром господин.
Даже звёзды и луна
С почтеньем слушают меня.
- Что ж, извини, - Аврам сказал, -
Я слышал всё, что ты сказал.
Прости же дерзость ты мою:
Я просьбу выскажу одну.
- Что же, старец, говори.
А у самого внутри
Что-то заныло, заскребло
И тёмным сделалось лицо.
- Солнце каждый день встаёт
И собою небосвод
На востоке украшает,
А день истекший завершает
Всегда на западе оно.
Но если властвовать дано
Тебе над миром всем, Нимрод,
То завтра пусть наоборот
Взойдёт на западе светило,
А день вели, чтоб завершило
На востоке оно свой.
Тогда я соглашусь с тобой!
Темнее ночи стал Нимрод.
Молчит… Но вдруг приказ даёт:
«Сжечь изменника в печи!
Пусть бредни там несёт свои!»
2
На глазах пред всей толпою,
Верёвкой связанный тугою,
Стоял на площади Аврам,
Взор устремляя к небесам.
Несносный гул вокруг стоит,
Народ, как водопад, бурлит.
Кто-то Авраму вслед плевал,
Кто-то проклятья гневно слал
И, сотрясая кулаками,
Метал в бунтовщика камнями.
А рядом, рядом до бела
Раскалившись, печь ждала.
Толпа готовится заранее
«Спектакль» увидеть, наказание.
И, чтоб места найти повыше,
Лезут многие на крыши.
Они, как муравьи, кругом
Облепили каждый дом.
Но вот женщина в летах
С болью пронзительной в глазах
Спешит, спешит к бунтовщику,
Пробираясь сквозь толпу.
Пробравшись, бросилась к ногам
И возопила: «О Аврам!
Любимый, дорогой сыночек,
Ну, поклонись, хотя б разочек,
Перед Нимродом, и тогда
Жизнь будет спасена твоя!»
Сын матери в глаза взглянул
И резко головой качнул:
«Я не могу так поступить.
Пусть будет всё, как должно быть.
Но Господа я не предам».
И снова замолчал Аврам.
Мать, не сдержавшись, зарыдала.
Ещё живого сына стала
Она слезами омывать.
Как птица, в горе билась мать.
А в этот миг Аврама вдруг
Схватили двое царских слуг,
Приволокли его к печи,
А там за дело палачи
Принялись, и за мгновенье
Состоялось «представленье».
Короткую сказали речь
И бросили Аврама в печь.
Лишь у Аврама за спиною
Дверь была затворена,
Гул пронёсся над толпою,
И она вдруг замерла.
Время шло. Огонь пылал,
А народ всё ждал и ждал,
Не отводя своих очей
От печи, её дверей.
И вот палач к печи идёт.
Его жаром обдаёт.
Усилье сделав над собой,
Он открыл замок дверной.
Дверь с громыханьем отворилась.
Внутри пылало всё, дымилось,
Но огонь вдруг расступился
И чудо! Чудо! Появился,
Ступая прямо по углям,
Без пут и без цепей Аврам.
Он шёл свободный средь людей,
Средь царских слуг и палачей.
Все расступались, и никто
Не останавливал его.
Лишь глядя, как Аврам шагал,
Вслед ему народ шептал
Не в силах изумленье скрыть:
«Не может быть… Не может быть…»
3
Улыбки на устах детей
Тотчас увидел Моисей.
Те ладошки потирают,
С восторгом охают, вздыхают.
Вождь по домам их распускает,
А сам с начала начинает
Рассказ, как предок жил, Аврам,
Ко взрослым обратясь мужам.
продолжение следует...