Мною покинут родной монастырь,
Братия в келиях мирно сопящая,
Манят меня не триптих и псалтырь,
Манят безумья таинственной чащи.
Снова я пьян и бегу танцевать
В тёмные дали проклятого леса.
Это со мною случилось опять:
Чёрная месса, чёрная месса.
Странное па на разломе земли,
В пляске подальше от радостей рая,
Воины неба сдержать не смогли
Первого мая, первого мая.
Что происходит? – не знаю, раз в год
Выпив «Кагора» тысячу грамм
Слышу я голос, который зовёт
К адскому блеску ночных пентаграмм.
Факелы, маски, вино в черепах,
Юные девы простёртые ниц,
Череп сжимая в дрожащих руках
Зелье вкушаю из влажных глазниц.
Мазь колдовскую в тело втирая,
Верен опальной, но древней традиции
Славлю великое Первое мая
Ведьмам подобно времён инквизиции.
Пляшут инкубы, суккубы, и прочие,
Трансу безумному нету конца,
Видимо тщетно пророки пророчили
Тысячелетнее царство Отца.
Хитро прищурясь взирает луна
На мракобесие скрытной конфессии,
Рясу в огонь, и сменив амплуа
Оземь в священной я бьюсь эпилепсии.
Шарж на меня написала судьба!
Кто же повинен в сей странной неволи?
Брошенной девки какой ворожба
Иль шутки покойного мистера Кроули?!
Грех извивается, стонет, ласкает,
В ужасе кружится древняя твердь,
Вместо зари на рассвете пылает
Чучело автора «Молота ведьм».
Шабаш закончился. Кода мистерии.
Ряженый знаком закончил игру.
Я удаляюсь из леса потерянный –
Каяться глупо в похмельном бреду.
Стены родные. Жестокое утро.
Лики сурово взирают с икон.
Лики меня ненавидят как будто,
Словно на плаху иду на амвон.
Все позабыты заветы, каноны,
Дева Святая, надежду мне дай! –
Каркают только повсюду вороны
В сердце тревожа потерянный рай
Колокол грохнул, и нервная стая
С криком испуганным мчится туда,
Где беззаботное племя справляет
Праздник беспечный весны и труда.