Мы собирались по четверо, реже по двое-по трое,
Мы всегда были рядом, всегда готовы помочь,
Оставляя всё самое ценное, святое и дорогое
Кто на чёрный день, а кто на белую ночь.
Мы были глупые пьяные дети, и Бог втройне был со всеми нами,
Сорадуясь нашим радостям и водой разбавляя наше вино.
Он так хотел, чтобы мы всё осознали и поняли сами.
Но мы всегда допивали до дна и погружались на дно.
Мы были винные и пили на четверых нашу юность
По кругу, кто сколько может, не поскупясь, из горлА.
Делили на всех шоколад и хлеб, а потом сидели, ссутулясь,
До хрипа, до полунОчи ища ответ на вопрос "как дела?".
Дела сводились к учёбе, влюблённостям, прочитанным летом книгам,
Политике, Стиву Джобсу, который от нас ушёл.
И день казался нам вечностью, а бывшее лето - мигом,
И всё это значилось в книге жизни под лозунгом "хорошо".
Все наши дни были белыми, а ночи - ещё белее,
И мы совсем не ложились спать, но вроде видели сны.
И в снах мы были не мы, а кто-то гораздо святее,
Поскольку там мы пили нектар и были вечно юны.
Проснувшись (раз в десять лет), как мы смеялись над теми снами,
Как мы хотели казаться старше, суровей, опытней и грешней!
И Триединый Господь втройне был со всеми нами,
Он так хотел нам помочь, но мы считали, что нам-то видней.
И нашим самым огромным счастьем были капли дождя на ресницах,
А страшным горем - когда мы почему-то были порОзнь.
И самыми верными нам друзьями были недра нашей столицы -
Уютные дворики, где вместе быть довелось.
Мы всё хотели преодолеть в надежде на некое просветленье,
Которое было не больше, чем свет фонарей над ночной Москвой,
И всё это звонкое и бесшабашное называлось словом "взросленье"
И было так неизбежно, как небо над головой.
Мы постоянно ходили по тонкой ниточке между раем и адом,
Бегом, а то и вприпрыжку, совсем не боясь упасть.
И наши ангелы за плечами рыдали огненным листопадом,
А кто-то другие, сидевшие с нами, только смеялись всласть.
А вокруг нас полыхала своим разноцветьем осень,
Которая тоже смеялась с нами, да и вообще нам была сродни.
И мы транжирили наши души дымком от чьей-нибудь папиросы,
И наши белые ночи были чернее, чем наши чёрные дни.
<7 октября 2011 г.>