Распаханное поле междометий
Покину я, наверно, безвозвратно.
Я оглянусь потом, через столетья,
Ища глазами по крылу собрата.
И, не найдя, я устремлюсь, конечно,
Туда, где был мальчишка златокудрый.
Ему тогда был мир весь бесконечен
И был тот мальчик маленьким и мудрым.
Взрослел юнец, вкусил он плод познанья
И боль насквозь его пронзило тело:
На миг он понял схему созиданья
И мира суть стрелой в ушах звенела…
Когда же крест влачил под вой и хохот,
И пот кровавый выжег в теле язвы,
Стонала неповинная Голгофа,
Что повзрослевший умереть обязан…
…Но что случилось? Мир перевернулся,
В пустых глазницах страх застыл навеки.
Вдруг слышу: «Божий сын вернулся…
Он вас спасёт… Идите, человеки…»
Но где он был, когда зимою лютой
Дочурку мать на рынке оставляла?
Мол, не замёрзнешь, отогреют люди.
И водку пить домой поковыляла.
«А есть ли он? – Старушка тихо спросит, -
Для государства мы скорей обуза.
Мы ведь не много, жить достойно просим
В развалинах Советского Союза».
И их сомненья и меня терзают,
Ответь мне на вопрос, Великий Старче,
Ты лишь один на свете это знаешь:
А был ли этот златокудрый мальчик?