Especially when the October wind
With frosty fingers punishes my hair,
Caught by the crabbing sun I walk on fire
And cast a shadow crab upon the land,
By the sea's side, hearing the noise of birds,
Hearing the raven cough in winter sticks,
My busy heart who shudders as she talks
Sheds the syllabic blood and drains her words.
Shut, too, in a tower of words, I mark
On the horizon walking like the trees
The wordy shapes of women, and the rows
Of the star-gestured children in the park.
Some let me make you of the vowelled beeches,
Some of the oaken voices, from the roots
Of many a thorny shire tell you notes,
Some let me make you of the water's speeches.
Behind a post of ferns the wagging clock
Tells me the hour's word, the neural meaning
Flies on the shafted disk, declaims the morning
And tells the windy weather in the cock.
Some let me make you of the meadow's signs;
The signal grass that tells me all I know
Breaks with the wormy winter through the eye.
Some let me tell you of the raven's sins.
Especially when the October wind
(Some let me make you of autumnal spells,
The spider-tongued, and the loud hill of Wales)
With fists of turnips punishes the land,
Some let me make of you the heartless words.
The heart is drained that, spelling in the scurry
Of chemic blood, warned of the coming fury.
By the sea's side hear the dark-vowelled birds.
***
В особый миг, когда октябрьский вихрь,
Клешней холодной волосы взъершив,
В сетях лучистых солнца покрошит
И бросит крабью тень у ног моих,
На берегу, где сетованья птиц
И ворона осипшего хула,
В ожившем сердце кровь моих силаб
Взорвется многоточием зарниц.
Мой взор, бегущий из темницы слов,
На горизонте, в россыпях ветвей,
Зрит очертанья женщин и детей,
Разбрызганные в звездный небосклон.
Позволь творить тебя из тьмы дубов,
Из гулких буков, из терновых графств,
Вплести корней нестройный контрданс
В симфонию курлычущих ручьев.
Куранты за оврагом с орляком
Мне оглашают часослова стих,
И узнаю, что ветер не утих,
От флюгера, вертящего хвостом.
Позволь творить тебя из дольних мет,
Из трав-пророчиц, властных надо мной,
Сквозь очи лезущих косматой пятерней,
Чтоб я поведал ворона секрет.
В особый миг, когда октябрьский вихрь
(Позволь творить тебя паучьим языком
Осенних чар, в громах валлийских гор)
Когтями репы выбивает шифр,
Позволь творить тебя безжальем слов
Иссохшим сердцем, где шумит мотор
Червленой крови, предвещая шторм.
На берегу - лишь темный птичий зов.