Страх никогда не целовал мне руку,
Не обнимал в ночи, не будоражил сон,
Ему смеялась я в лицо, презрев разлуку,
Лишь ненавистным обручась кольцом.
Чего бояться в этой жизни бренной?
Ведь даже смерть – покой больной судьбе,
Людская кара – как зола душе нетленной,
Что восстаёт, испепелённая в борьбе.
Но в тайных сумерках, необратимых,
Или когда вуалью ляжет дымка дня,
Боюсь: хоть наша страсть неукротима,
Ты, как Давид, не выкрадешь меня.
Нет ничего смертельней: не твоя.
Нет ничего страшнее: нелюбима.