Ты был не друг и не прохожий,
Ты был какой-то не похожий
На тех, которых раньше знал:
Пропах зеленой краской лета,
Пришел с ромашкой из кювета,
С моей собакой поиграл.
Мою собаку одурманил:
Она с задором юной лани
Рвалась безудержно вперед.
А в доме рушилась посуда
И, словно души из-под спуда,
Трещал рассохшийся комод.
Душа, сгоравшая от зноя,
И кровь, как молоко парное,
Владели мной, кидали в жар.
А ты с ромашкой из кювета
Достал весенний дождик где-то
И заливал им мой пожар.
Я вымок весь, просох и вышел
Из-под усталой старой крыши
И крик мой эхо разнесло.
Комод был выброшен куда-то,
Ты нам сказал: «Вперед, ребята!» -
Тоске и сумраку назло!
Собака, я и лес надречный –
Все трое славили беспечность
И проклинали города.
А ты купил билет на что-то,
Не попрощавшись отчего-то,
Умчал на чем-то никуда.
Так лето кончилось, и рано
Сентябрь из желтого стакана
Плеснул на листья краску грубо,
Потом своей прибавил кови
И вывел в небе черным брови,
И спрятал солнце, словно рубль.
Вернулись в дом, где пахло скукой.
Опять протягиваю руку,
Собака лапу подает –
Ей тяжело от безразличья.
И вновь, исполненный величья,
Вернулся в комнаты комод.
1978