- ...нужно ли мне, всё-таки, в честь высокого гостя сделать прическу повыше, попышнее? Но не согнется ли слишком длинная шпилька? - госпожа Маргарита Мелузи явно нервничала. Да и что нужно было скрывать в присутствии нищих парижских парикс-махерш, хоть и знатных родов? Что нельзя сказать графу де Моту, ближайшему из...
Из кого выбирать? Все, кто не боялся Марго, давно умерли скорой и легкой смертью. До вчерашнего дня жив был только нелюбимый Альби Амандус, король-супруг, владелец небольшого карликового королевства под протекторатом Аквитании - нет, вы подумайте только! - короли в свите герцога Аквитанского, какая дьявольская насмешка, как ухмылялись они вначале, все эти швали, именующие себя шевалье, причем не за спиной, в лицо. Какая оплошность, однако, доставлять себе дешевое удовольствие. Куклы крашеные.
Скоро они поняли, что не зря она считалась малограмотными васконцами прямой наследницей Мелузины, королевы фей. Что - истинный бог! - есть правда и то, что сама Мелузина, была порождением дьявола. Бедная матушка, она хранила облачение из змеиной кожи в замке Ламбано, но обстановка при дворе накалялась, пришлось привезти все в дом и заняться постановкой непростых спектаклей в ближайшем окружении. И однажды, будучи застигнутой врасплох своим супругом, искавшим близости, Мелузина от неожиданности наполовину превратилась в змею. От страха разоблачения любимым человеком она умерла, но дух ее, если хорошо попросить, влажными сумрачными вечерами возвращается в образе полузмеи.
А ее старый любовник Де Мот любит гулять по стенам замка в образе огромного черного кота. Если разозлится - огнем плюется. В общем, все эти простенькие трюки быстро выстроили шваль на конюшне герцога Аквитанского, лишних кукол упаковали в ящики и всё было бы долго и счастливо, с поступательным восхождением на троны, пошагово. Графство одно в Нейстрии, а другое плюс, затем во главе герцогства Аквитанского, затем престол Франции, затем развод и с этим убожеством и восхождение на трон Плантагенетов, но...
Де Мот не был никаким любовником. Ни матери, ни дочери. В деле политического продвижения ничего личного нет, если действительно нет.
Но даже не свято место пусто не бывает. И она пришла, незваная любовь, как после войны на выжженную землю приходят незабудки. Виновата музыка. Музыка всегда раньше слов. Музыка проходит в женское сердце даже сквозь доспех из змеиной кожи. А ведь был простой концерт вульгарных трубадуров с баснями о крестовом походе. Никчемные слова для тех, кто знает цену войны. Но музыка была, как не о том. Как ниоткуда. Как дождь на сухую землю. Как девичьи слезы из глаз ведающей, ведомой оттуда и ведущей здесь. Умом старуха, сердцем девочка. Так говорил трубадур. Хоть и не о том слова были.
Песня была старинная, времен, когда Аквитания звалась Немпопулана. Какое отношение к деловой женщине аристократического пула современности имеют эти явленные Альбигои? Никакого. Правда, говорят, что Одо Великий сам был из Альбигоев, просто перепрятал подлинные документы, а себе велел написать более низкое родство со святым Губертом. Но это давало право на наследство над всеми немусульманскими землями по Хартии Алаона. Непризнание же абсурдного поступка Одо влекло за собой разрушение Хартии и войну с испанскими маврами. Вот об этом и должен был петь трубадур, если говорить строгим языком исторического факта. Но он пел о любви.
«Тело Севилии вянет в бессилии
- где настоящий Одо?
Женщины Нубии стынут в безлюбии
- где настоящий Одо?
Хочется власти, как позднего счастья
- где настоящий Одо?
Кто может взять, в полусмерть заласкать
- где настоящий Одо?
Где эти грубые, твердые губы
- где настоящий Одо?
Плачь, безымянная дочерь норманна
- где настоящий Одо?
Сон в красном мареве, царь древних Ариев
¬- где настоящий Одо?»
Вот такое бессмысленное изложение стратегических вопросов передела территории. Хотя, песенка древняя, в ней заложена извечная мудрость, скрытно указан путь, истина и жизнь. А ведь и правда – зачем тебе территория, если по ней не будут бегать твои дети? Даже если армия отступила, но оставила за линией Пиренеев десять тысяч беременных женщин – это ли не успех моего народа? Так подумала почти вслух госпожа Маргарита Мелузи тогда, на пиру. Сделала движение непонятное, словно защищаясь, протянула руку. И упала, потеряла сознание. Ее вынесли в сад. Пошел дождь, и…
…Маргарита Николаевна вынырнула с дождем из серого потока осенних облаков, и вместе с потоком тихой воды скользнула по пологой стенке часовенки и каплями осыпалась в одну из арабских курительных чаш, и зашипел космический дождь на раскаленных углях, и облако пара окутало тридцатилетнюю принцессу Мелузи, и грозная правительница вдохнула полной грудью странный дерзкий аромат, еще более вызывающий, чем запах лютни Мастера Песен…
Как жаль, что от песен не беременеют. Какое счастье пить музыку любви. Какой ужас потом исполнять супружеский долг при всех неизбежно подслушивающих, не считая обязательной охраны королевских покоев. Как недолго живут дети, рожденные без любви. Но здесь ведь всё честно, никакой магии, если конечно не Бекинг де Мот, который во имя великой цели мог и распорядиться сам. Но как это проверишь, да и надо ли?
Графиня Мелузи давно приобрела Мастеру Песен небольшой домик на берегу океана на мусульманских землях. Там они будут недосягаемы даже для Альбы. Потому что деньги испанских евреев святее буллы папы Римского. Точки финансирования при любой войне обходят регулярные войска, да. И даже неорганизованные мародеры. Вчера пришла весть о том, что Альби Амандус, король-супруг, владелец небольшого карликового королевства под протекторатом Аквитании, почил. Сегодня выезжаем на похороны. Ждём. Великий царственный владыка Аквитании, Хельмут, как его там, охотился неподалеку. Кстати охотился. Врачи ошиблись со сроком кончины Амандуса всего на неделю.
Выезжаем вместе, и будь даже слабы снадобья Бекинг де Мота, красота змеи, глядящей в глаза кролику, сделает своё дело легко. Как легко взять любовь без любви в своём сердце. Как трудно совладать с этим бесконечным ожиданием возвращения в домик Песен. Да в конце концов, хватит уже возиться со шпильками. Этой длины вполне достаточно. Всегда было достаточно. Надолго ли спокойствие?
Бек де Мот словно ждал вопроса. Он пренебрежно перелистнул еще одну страницу Книги Мертвых. Остановился на странице 1122.
- Только в этом году родится Алиенора Аквитанская, которая способна пройти вашим путем по этой земле. То есть лет двадцать-тридцать у нас есть. Чтоб быть точным – 26, так как она выйдет замуж в 15 лет.
- Выезжаем навстречу этому Хельмуту. Великому властелину Хельмуту. Достойному владыке Средней Европы Хельмуту. Мы откажем ему на обратном пути, когда он уже будет предвкушать победу. Его слава рухнет на повороте Пиренейской дороги. Оставим историческую победу на этом углу. Вы что-то хотели сказать, Бек?
- Стремление к Даме бесконечно. Целью куртуазной любви является не обладание объектом поклонения, а трудное, но радостное духовное совершенствование мужчины, в том числе и совершенствование поэтического мастерства. Вас ждет женское разочарование в Доме Песен, о великая королева вечного бала.
- Я решила.
На повороте Пиренейской дороги когорту ждал приятный сюрприз – подарок от Хельмута Великого. Мальчик-араб, который играл на лютне. Дальше поехали под музыку, и этот его аккомпанемент напоминал звуки пересыпающихся по сухому бархану песчинок. Накануне самума. Или когда тихая змейка ползет по гребню. Или… Что еще напоминает этот звук? Чем он так знаком? Бек?
- Вы угадали, сударыня. Это его лютня. Люди Хельмута были в Доме Песен. Мастер Песен лежит в заливе посреди жемчужин. Русалки танцуют, они счастливы.
- То есть, за тридцать лет беспорочного замужества судьба дарует в награду два варианта благодарения. Еще лет десять беспорочной власти. Пока не наскучу и этому величеству. Или полжизни одиночества в Доме Песен. Второй раз туда люди Хельмута не пройдут.
- И от вечного бала – в одиночество. Зачем такой покой? Разве вы сможете, сударыня? – Бек де Мот спрашивал с неподдельным любопытством, словно впервые увидал свою госпожу.
- Ты думаешь – я старая и опытная политическая лошадка, машина для власти и не более того? Нет, Бек, я еще могу летать! И пусть в летописях запишут, что Маргарита Мелузи была всю жизнь верна и осталась верна Альби Амандусу, король-супругу. Пусть нас впишут в пантеон святых небольшого карликового королевства под протекторатом Аквитании.
Сорокапятилетняя женщина легко выскочила из кареты, сделал два шага к краю дороги и, машинально подхватив руками края черного траурного плаща, чтоб не оступиться, сделала еще один шаг и стремительно полетела вниз с обрыва, в малый и мелководный приток реки Адур. На лету рванула застежку плаща и отпустила его.
Поток не успел покраснеть от крови, пока черная птица плавно опускалась на круглые серебристые камни. А может быть там была уже глубокая вода? Никто никогда не купался и не брал воду в этом ущелье. Вода ныряла прямо под скалу. Может быть поток выходил прямо в море, в жемчужный залив Маргит?