В иконке окна неизвестное утро
играет пылинками времени. Свет
изменчив, как вера в бессмертие. Трудно,
не выбелив главного, тысячу лет
вот так просыпаться с надеждой на чудо,
склонившее голову в летнем саду
над тенью серебряной ветки Иуды,
успевшего вымолить в дальнем аду
назад отвращение к жизни отдельной
от боли и страха, не старящей взгляд
на золото, ставшее только нательным...
О чём ещё люди во сне говорят?
Но просят назло всем причинам отсрочку
для тела. Для тела опять же. Для те...
За лобною костью колодец височный,
свинец в нём не тонет и звёзды не те,
что в небе над нами давно перезрели.
И ждёшь их паденья, и смеешь покой
в себе находить, удаляясь от цели
свести в этом мире все счёты с судьбой.