Ошибались все те, кто искал ее здесь,
а она постоянно жила на Луне,
и когда на рассвете молочная взвесь
расползалась в расколотом мною окне
она плавно входила, трепала кота,
и касалась легко рамок старых картин,
пробегала по книгам, шептала "не та",
доставала из воздуха свой палантин
и, закутавшись в облако тонких духов,
невесомо шагая по комнатам в зал,
напевала отрывки любимых стихов,
растворяясь легко в амальгаме зеркал.
Опустевший Парнас. Ни врагов, ни друзей
не встречала она, и смакуя Камю,
сознавала, что это не дом, а музей,
и, не глядя назад, возвращалась к окну,
где торчали ножами осколки стекла,
где под вечер немой становилось темно...
И поверить она, ну никак не могла,
что я вышел за ней через это окно.